Рекламмистика (сборник). Сергей Платон

пусть пошлые.

      И вдруг…

      У блестящих, громозвучных торговых рядов, супротив мест чиновных присутственных, рядом с офисными высотками и отелями пятизвёздными, грудой кубиков из стекла и металла в центр города древнего понатыканных, как ларьки сигаретные в эрмитажном пространстве уродливых, на зеркальном фасаде корявого супермаркета развернулся брандмауэр кторовской Золотой корпорации. Это тряпка такая пластмассовая, на которой рекламу печатают. Метров сто, уж не меньше никак. Издалёка заметен он.

      А на нём – красота! И сюжетец-то так себе – слитки золота, как клеймом, логотипом отмеченные. А ведь глаз не отвесть, до чего живописна картиночка.

      Образинушку прямо вывернуло, макияж на асфальт весь осыпался враз. Столько лет над ландшафтом над этим трудилася, сколько сил положила, архитекторам выпрямляя извилины, сколько чуши в рекламные макеты закачивала и по бойким местам их развешивала. Всё насмарку опять, всё по-новому. Не иначе, Кунстмаллер сызнова до дизайна дорвался, неймётся ему.

      Прибежала домой вся сама не своя. Каши гороховой жбан наварила, соли по вкусу добавила, дуста щепотку насыпала, жгучего перца, укропа душистого, мышьяка для пикантности положила, да ещё кой-каких колдовских реактивов неведомых чуточку. Разбадяжила варево каплей плутония за пять минут до готовности.

      Вот ведь, нечисть какая!

      Дотерпела насилу до полночи, выпила бурлящую тюрю одним глотком, да как дунет! Шибче любой баллистической ракеты межконтинентальной на край земли в заповедную чащу дремучую к лысой горе аккурат долетела. К сёстрам родимым своим, к Дурнине и Злобе, за советом намылилась, значит.

      Старшая, мрачная Злобушка, дела поважнее обделывала, возле политиков тёрлась, с финансистами ручкалась, с генералами ладилась, но на вопросы культуры внимание тож обращала. Дрянная культурка – прекрасная почва для хорошей войны. Потому что конфликт провоцирует, нетерпимость лелеет, животные «истины» проповедует. Важное дело. Средняя, смрадная Безобразушка, им как раз и заведовала. Младшенькая, зелёная Дурнинушка, ведала праздностью подрастающих поколений. Дельце не очень-то хитрое, но и в нём умудрялась сестрёнка Дурнинка ленивая сикось-накось излаживать, спустя рукава. Вот, порой, натусит, набалуется до одури, да завалится спать. А её подопечные, тем временем, набалдевшись как цуцики и набухавшись как антипкины щенки, неожиданно остепенятся, и учиться внезапно начнут. Или книжки читать. Или, хуже того, переженятся все и детей народят. Непорядочек. Сёстры часто журили её, да прощали, чего уж там? Молодюська же, какой с неё спрос?

      – Помоги ты мне, Злобонька! Всё испортил мне Ванька опять красотой и гармонией, – причитает-вопит Образина на грудях у сестры. Бурелома в округе этим плачем пронзительным шесть гектар навалила уже. – Что поделать с ним? Как победить?

      – Так текилой попробуй, – хихикает младшая.

      – Помолчи-ка,