Театральные каверзы. Сергей Платон

музыкальных, балетных, отменяя ставший привычным, почти ежевечерний, поход в театр только на время сессий.

      Встречались вечером в кассах, по пути в гейшин клуб обсуждали увиденное, Егор ехал домой додумывать впечатления и дочитывать книги нудного дядьки Станиславского (детский писатель из него никакой!) или великолепного племянника великого дяди Чехова. Продолжали разговор среди ночи, перемежая его кратеньким сексом, легоньким ужином и заклеиванием пластырем телесного цвета, естественных для любой стиптизерши, свеженьких ссадин и синяков на гейшином теле. Он крепко прирастал и к театру, и к Гейше.

      Откровенничал смело, велеречиво, со вкусом, ни капельки не стесняясь рассказывать, как подставляет на место коротконогих дурачков себя, умного и длинноногого. Какой же он все-таки везучий, ему позволяется масштабно думать, осознавать, мыслить; у большинства эта способность отнимается еще в детстве и заменяется плоской сообразительностью. Сразу присваивал очевидные удачи увиденных на сцене ролей, находя оригинальные приемы быстрого исправления проколов, шероховатостей, срывов.

      А еще, он с упоением упражнялся в колоритном изложении дневных наблюдений за необычными людьми и ситуациями в городе. Вот об этом и нужно играть так же точно, как оно происходит! Привирал, конечно же, прибавляя тривиальным обстоятельствам немножко более драматичные, с его точки зрения, темы, черты, события, такие, чтобы можно было запросто в театре показать. От этих драматургических выдумок на базе реальных жизненных картинок его бросало то в дрожь, то в хохот. Гейша заражалась «рассказками» на раз, восторгалась вообще-то обычными, но такими прикольными в аранжировках Егора историями и могла полночи выклянчивать продолжения сериала занимательных повествований.

      Если уложить самые любимые их диалоги того периода в единый разговор, получится живописный коллаж милых житейских эскизов с резкими переменами времен года, атмосферных условий, действующих лиц и мест действия.

      – Началось еще в метро. Я думал, что тресну от хохота! – интригующе зыркал Егор. – Представляешь, на станции в последний момент успевает заскочить дедок, вылитая дыня на ножках, хватается за поручень, рожа серьезная, круглая, пухлые щеки ходуном ходят, отдышаться от кросса пытается. И тут как пукнет! Вернее даже не пукнул он, а громыхнул раскатисто на весь пустой вагон протяжно и зычно, будто бы в саксофон дунул.

      – Ты был один? – весело выспрашивала Гейша.

      – Да в том-то и дело, что нет. Рядышком пара девчонок сидела, губы правила, тоже из клубешника твоего возвращались, поди. Дедок так элегантно к ним поворачивается и говорит, как в анекдоте: «нервы совсем никуда не годятся». Что тут началось! Эти профурсетки

      косметички свои на полвагона рассыпали, ржали так, что на четвереньки свалились. Так и прохохотали они всю дорогу, по вагону ползая, а больше всех потешался нервный дедушка.