Всадники Апокалипсиса. Алекса Бей

ее звучать ярче всех остальных. Мир на мгновение погас, озаряясь ярким светом, открывая глазу совсем иное бытие.

      Я оказалась парящей в воздухе над белоснежными облаками, укрывающими под собой древние, как сам мир, извилистые воды Дуная, окрашиваемыми в пылающие цвета заката. Холодный осенний ветер теребил листву, заставляя ветки раскачиваться в унисон, подобно волнам. Разведя руки в стороны подобно птичьим крылам, я ощутила непередаваемое чувство легкости, чувство полной свободы от всех бед мира сего.

      Пролетая над бескрайними лесами и устьями рек, я увидела на одном из берегов блеск большого костра. Языки пламени вздымались выше желто-зеленых крон и устремлялись в небо. Играла чарующая воинственная музыка безжалостного, но воистину вольного кельтского народа. Звук свирели закрадывался в самые дальние угольки души, а мощные удары о барабаны содрогали ее суть. Суровые, как северный ветер, воины били топорами о щиты, подыгрывая в такт музыке, а молодые, рыжеволосые красавицы кружились в великолепном танце. Все было здесь едино – природа и человек, хаос и космос, мир и война. Тори была одной из окутанных танцем и музыкой девиц, которые, казалось, черпали энергию мира из самых недр и изящными движениями своих тел одаривали ею все их окружение.

* * *

      Лес почернел на моих глазах. Деревья сгорали дотла, оставляя лишь пепел и едкий черный дым, разносимый ветром по округе. Шаг за шагом, вечернее празднество сменилось войной, песни и смех – криком и лязгом мечей. Никогда я не видела еще столь ожесточенного сражения.

      Два племени сошлись на большой поляне, некогда которая была обителью мира: зеленая трава, разноцветные кусты и душистые цветы. Теперь же это была лишь сожженная, окропленная горячей кровью и соленым потом, земля. Ни единой слезы не было пролито здесь. Лишь ненависть отражалась в оскалах лиц и ярость застилала глаза. Воинов вело лишь стремление к славе в битвах и каждый желал умереть здесь и сейчас, но достойно – с мечом в руках и бесстрашием в глазах. Человеческая плоть разрывалась холодной сталью топоров и мечей, протыкалась наконечниками копий и стрел, хрустели кости под ударами щитов.

      Тори была в самой гуще войны, и создавалось впечатление, будто она была только для этого и рождена. Легкая комбинированная броня, как вторая кожа, обтягивала тело невысокой роста воительницы. Изогнутый лук крепко сжимали нежные женские пальцы, а стальные лезвия двух кинжалов блестели на тонких бедрах. Стрела за стрелой находили свою цель, не щадя никого на своем пути, но кожаный колчан вскоре был пуст, и Тори, будто повторяя священный танец у костра, кружилась в кровавом море, неся смерть всем, кто оказывался в зоне досягаемости ее клинков.

      После недолгого водоворота цветных волн я стояла посреди пустыря, окруженного наспех сооруженными домами некой древней культуры, которые немного портили по-настоящему незабываемую землю. Зеленая низкая трава колыхалась от легких невесомых дуновений ветра. Листья тихо шептались. Где-то неподалеку был слышен шум широкой полноводной