Аномальная зона. Александр Филиппов

отвратительно – пожирать тела убитых животных! И, да будет вам известно, крайне вредно. Перед смертью организм вбрасывает в кровь особые гормоны, которые отравляют мясо…

      – Ничего, – буркнул Фролов. – У меня после встречи с этой мохнатой скотиной тоже гормоны, а ещё желудочный сок усиленно вырабатываются. Кишки от голода так и сосёт…

      – Не надо ханжества, Александр Яковлевич, – укоризненно покачал головой Иван Михайлович. – Крестьянин испокон веков свою бурёнку любит, лелеет, а как время придёт – ножичком по горлу чик – и в суп! И никаких комплексов по этому поводу, душевных терзаний не испытывает.

      – Правильно, – поддакнул Фролов. – Вот что значит писатель – инженер человеческих душ. А ты… – глянул он остро на журналиста.

      – Развёл толстовщину. Или достоевщину, – подхватил Богомолов. – А всего-то дел – провизией запастись. Подкрепить силы перед дальним походом. Имеющим, между прочим, тоже благородную, важную, научную цель!

      – К тому же, – доставая из чехла длинную обоюдоострую финку, окончательно успокоил совестливого защитника природы капитан, – рассматривайте этот инцидент не как заурядную охоту, а вынужденную самооборону. И я, как представитель закона, абсолютно правомерно применил табельное орудие для защиты граждан от преступных посягательств. И обезвредил злоумышленника, способного нанести вам, друзья, тяжкие телесные повреждения. А то и вовсе сожрать.

      Студейкин вздохнул сокрушённо. А потом, глянув на запястье, выругался громко:

      – Вот чёрт! Я когда от медведя удирал, компас обо что-то разбил. Стекло напрочь снёс и магнитную стрелку…

      5

      К полудню, разделав медвежью тушу и упаковав куски мяса в рюкзаки, троица готова была пуститься в дальнейший путь. Писатель с величайшим сожалением расстался со шкурой. Он так наглядно представил, как бросил бы её, выделанную, в Доме писателя у камина и на протяжении последующих лет рассказывал, дымя сигареткой, всем любопытствующим историю о том, как, не дрогнув, встретил зверя в тайге, завалил его в честном поединке, практически один на один, если не считать изрядно струхнувших попутчиков… Но сырая шкура оказалась так тяжела, так остро воняла окровавленной шерстью да ещё и при ближайшем рассмотрении кишела блохами, что нести её в неведомую даль не представлялось возможным.

      – Километров через пятнадцать к северу, – изучив карту, сказал принявший командование на себя Фролов, – обозначена горная гряда, углубляющаяся в Гиблую падь. Достигнем её и пойдём вдоль подножья скал, чтоб в болото не лезть. К тому же, если там золото добывают, то не в топях же! Доберёмся до горных пород, и, глядишь, старателей нелегальных прихлопнем!

      Через четыре часа пути ничего похожего на горы или даже сопки им не попалось. Милиционер с отвращением рассматривал карту:

      – Если скорость пешехода составляет шесть километров в час, то мы уже двадцать пять, как минимум,