Волонтер. Павел Астахов

Михаил Викторович.

      – То, что он ищет моего больного. Последнего, того самого, – добавил Осипов совсем тихо, украдкой посмотрев в окно, словно снаружи, на высоте третьего этажа, его кто-то мог подслушивать.

      – Опа, – без каких-либо эмоций выдал его собеседник. – Подумаешь, Павлов. Я таких, как он, проглочу и не замечу. В былые времена мы подобных господ в лес вывозили в багажнике. Сам знаешь, какая у них судьба была.

      – Вы ничего не понимаете, – устало сказал Осипов, снял очки и начал яростно тереть покрасневшие глаза с набрякшими мешками. – Я хочу, чтобы вы знали. На меня больше можете не…

      – Заткнись! – ледяным голосом перебил его Михаил Викторович. – У нас был уговор. Назад пути нет, парень. Не забывай, что тебя привело ко мне в свое время. Я помог тебе.

      – Я заплатил вам! – взвизгнул Борис Георгиевич и сам испугался своего надрывного, истеричного голоса. – Я полностью рассчитался с вами!

      – Это ты ничего не понимаешь, Боря. Наш договор пожизненный, и расторгнуть его сможет только твоя смерть. Ты сам сжег за собой все мосты.

      Осипов собрался что-то возразить, но Михаил Викторович вновь не дал ему договорить:

      – Не забывай о своей Леночке. Ей ведь скоро восемнадцать, да?

      Осипов сглотнул липкий ком, который мешал ему дышать, и услышал:

      – Видишь, я все помню. Ты ведь не забыл про нее, Боренька, да?

      – Ты ничего не сделаешь, – с трудом выговорил врач.

      – Вряд ли ты захочешь проверить это! Я хочу, чтобы ты не забывал о своей прелестной дочке все двадцать четыре часа в сутки. Понял меня, Боря? У тебя ведь смена послезавтра? Можешь молчать, я и так знаю. У меня график перед глазами, я помню про всех вас, шустриков! Так вот, ожидай свежачок. Оформишь все как положено, слышишь меня? И перестань мне звонить по всяким пустякам. Надо что – пиши в почту.

      Борис Георгиевич отключил телефон.

      – Настя, – прошептал он, уставившись в окно.

      В дверь настойчиво постучали.

      – Вы начнете вести прием? – визгливо прокричала какая-то женщина. – Что за безобразие! Мы жалобу напишем!

      Осипов вздохнул и побрел к двери. Рабочий день начался.

      Тяжелый сон

      Этой ночью Антону вновь привиделся кошмар.

      Ему снилось, как отец позвал их на озеро. Мать весело шутила, то и дело оборачивалась с переднего сиденья, с улыбкой глядела на него. Отец, невозмутимость и вежливая сдержанность которого порой просто бесила мать, тоже улыбался, при этом не забывая следить за дорогой.

      Сначала все было просто замечательно. Потом солнце неожиданно куда-то скрылось. Небо мгновенно затянула серая пелена, похожая на старое одеяло, набухшее от влаги.

      Юноша смотрел вперед, и его рот вдруг раскрылся в немом вопле. Вместо родителей перед ним сидели Олег и Нина. На них та же одежда, что была в тот вечер, когда произошла авария, разорванная и залитая кровью. Они наклонились друг к другу и нежно поцеловались.

      «Вас нет!» – рвался из груди крик, но вместо этого парень услышал едва различимый сиплый свист.

      – Как тебе живется сейчас, Антоха? –