Москва атакует. Кирилл Шарапов

в подъезд – уже на третий день службы он сменил «ксюху» на АК-74 м. Быстро поднялись на второй этаж. Из указанной квартиры раздавалась ругань и женский визг.

      – Хоть с этим проблем не будет, – глянув на обтянутую «дерьмонтином» дээспэшную дверь, заметил Илья. – Как действуем?

      – Просто, – отозвался Вадим и, всадив короткую очередь в замок, саданул ногой в притвор.

      Визг моментально стих. Полуголый мужик, прижавший к стене в стельку пьяную бабищу «третьей свежести», открыв рот, замер, глядя на двух мужиков в камуфляже.

      – На пол, суки! – заорал Илья во всю мочь легких. – Полиция!

      Два мужика, сидящие за кухонным столом и вскрывавшие консервные банки из ИРП, слаженно упали на пол, третьему пришлось помочь, легонько двинув прикладом в челюсть. Пока Вадим держал лежащих на прицеле, Илья связал им руки, потом быстро пробежался по квартире, заглядывая в пустые комнаты.

      – Пусто, – доложил Буратино, вернувшись в прихожую. – Там шмотки свалены, много: шубы дорогие, костюмы, техника, похоже, ребята мародерством промышляли. Пока мы с тобой город чистили, эти твари чистили пустые квартиры.

      – Кто из вас ребёнка порезал? – тихо зверея, спросил Вадим.

      Мужик, лежащий в коридоре, вздрогнул: он понял, что пришли к ним не по поводу пьянок и рэкета.

      – Ванька это, – крикнул он, мотнув головой в сторону третьего, которого пришлось бить прикладом.

      – Точно, – подтвердил второй.

      – А заплатите все вместе, – прорычал Илья. – Подъём!

      – Мужики, но мы-то ни при чём, – взмолился один из алкашей.

      – Вставай, мразь, – приказал Токарь, наводя автомат ему на руку. – Ты всё равно пойдёшь, только уже без грабли.

      Мужик интенсивно закивал и с трудом поднялся, второй, с синими от татуировок руками, имевший больше опыта в общении с конвоем, не возбухал, всё делал чётко и молча.

      – Суки! Никуда не пойду! – завопил Ванька. – Здесь стреляйте.

      – Как скажешь, – Вадим повернул автомат и выстрелил, слега зацепив уроду икру.

      – А-а-а-а! – заорал алкаш.

      – Не ори, гад, – рявкнул Буратино. – А ну хромай на выход.

      Раненый с трудом поднялся. Илья наладил ему пинка и погнал вниз по лестнице.

      Суд был скорым: кто-то из жителей близлежащего дома принёс веревку, под каштан подогнали БТР, накинули петли на шеи. Посмотреть на казнь собралась внушительная толпа человек в пятьдесят – ни одного возгласа сочувствия, люди смотрели хмуро, в глазах ни капли жалости.

      – За попытку убийства и грабёж, за мародёрство я, Вадим Токарев, приговариваю этих троих к смерти. Митяй, заводи.

      Старая «шестидесятка» взревела двигателем и стронулась с места. Троица забилась в петлях.

      – А ты воин, – раздался за спиной Вадима голос, он показался знакомым, вот только Токарев не мог вспомнить, где его слышал. Обернувшись, он увидел Оксану.

      – Это не поступок воина, – заметил он, не глядя на повешенных.

      – Это поступок мужчины, – ответила ведущая. – Не думаю, что здесь найдутся люди, которые осудят тебя.

      – Скорее