Зов черного сердца. Александр Белов

признакам кровь назвали то ли брюшной, то ли подвздошной. Он не специалист, потому словцо нужное из головы вылетело моментально. Весь цимес в том, что кровь та из глубокой раны, которая теоретически должна была убить человека, а здесь ни царапины.

      Чудеса да и только!

      Дело быстро прикрыли за неимением улик, колдуны разбежались кто куда. Тот, которого Кольцов для себя прозвал «воскресшим», и вовсе умотал в столицу.

      С тех самых пор никаких громких дел в городке, куда примчался следователь, не происходило.

      До злополучного воскресенья.

      По экстренному номеру позвонил мужчина и сообщил, дескать, он из строительной бригады, вызванной на восстановление старого монастыря. Накануне у них пропал бригадир, и никто не понимал где он может быть. Его обыскались перед закрытием смены, как в воду канул.

      – Вообще‑то воскресенье выходной у нас, да я вспомнил, что оставил в бетономешалке раствор, – торопливо рассказывал тот самый работяга, позвонивший и сообщивший о страшной находке, уже сидя перед Кольцовым, – его потом хрен выскоблишь. Не хотелось нагоняй от бригадира получать, он у нас мужик грозный. У меня машина своя, дай, думаю, сгоняю, заодно и Ивана покличу, так нашего начальника звать. – Он запнулся, прежде чем продолжить: – Звали горемыку. Кто же мог знать, что я найду его в таком виде. Не дай бог эдакой смерти даже лютому врагу.

      Мужчина очень боялся, как бы его не обвинили в убийстве, и, ерзая на стуле перед строгим полицейским, он старался не отводить взгляда, доказывая свою честность. Кольцов и сам понимал, что перед ним не преступник. Типаж не тот.

      За годы работы в органах он научился разбираться в людях и хотел бы думать, что научился этому хорошо. В данном конкретном случае никакой интуиции и дедукции не нужно.

      Убитый был на полторы головы выше и куда шире в плечах дающего показания мужчины. Такой задохлик просто не смог бы завалить здоровенного кабана. К тому же ему уже пришло личное дело покойника, и биография там будь здоров. Без малого два года в психушке, потом в колонии по малолетке и зона. Как сказали бы колдуны из передачи – карма. Интересно, что бы они вещали, знай об этом деле? Явно их профиль.

      – Там свечи кругом стояли и на полу земля с травой вперемешку, – как по написанному талдычил допрашиваемый. – Явно народу много было.

      – Оставьте право делать выводы нашим сотрудникам, – жестко оборвал его Кольцов. Про свечи он и сам знал, видел и очень бы хотел забыть. – Свободны. Из города никуда не уезжайте, потребуется – вызовем снова.

      – Долго не уезжать‑то? – засуетился тот. – Объект теперь вряд ли будет работать. А у меня долги.

      Кольцов понимал, что не станет больше вызывать его, но закон един для всех, потому, немного поразмыслив, разрешил уехать через две недели. За такое время могли найтись новые улики и, чем черт не шутит, сам совершивший правонарушение.

      Откуда ему было знать, что тот явится к нему сам тем же вечером.

      Когда в кабинет Кольцова ввели огромного, как медведь, мужика, с заросшим