Корона ветреных просторов. Макс Маслов

нашу почту.

      – После шторма, – сказала Вессанэсс.

      На том собрание совета закончилось. Теперь всем оставалось только одно – готовиться к предстоящему шторму, посылая слуг закрывать ставни Батурских стен. Закрывать свои спальни, за дверьми в которых рождались новые секреты, скользкие и противные тайны.

      Глава 8. Яд

      В лесах Кро́бо острова Сици́л шторм был практически не ощутим. Могущественные алые кроны деревьев шырис щитами противостояли сильному ветру, скреплённому дождём, и не пропускали его в свои заповедные земли. Под ними многочисленным семейством обитали лиловые полнощёкие обезьяны туру, что лакомились склизкими червями, вылезающими из земли от перенасыщения её влагой. Именно по бордовым стволам деревьев шырис небесная вода и стекала потоками к корявым, вздыбленным корням, где и трапезничали полнощёкие туру. Эти обезьяны ели практически всё, кроме красных плодов деревьев Эку, что находились в центральной части острова, ближе к поселению зирданцев, увенчанному глубокими пещерами. А своим домом туру считали, несомненно, лес Кробо, что в обилии зелёных трав выглядел поистине чудесно и волшебно.

      Помимо лиловых обезьян, в лесу обитало большое множество невеликих птичек как разных окрасок, так и разных семейств. Они так же лакомились червями в этот час, как и лиловые туру, устроив в лесу, в пересвистах, стозвучный гомон, заполняющий собой всю осязаемую ширь этих просторов. Именно в этом лесу любили уединяться ненасытные любовники острова Сицил. А в этот час именно здесь неспешно прогуливались, утопая в заговорщической беседе, Пестов сын Билту и отступница Савистин.

      Она была облачена в чёрную мантию с капюшоном до пят, а он, как всегда, обошёлся без одежды, стесняющей движения.

      Вокруг них, кроме животного мира, не было никого, да и гомон стоял такой, что вряд ли кто-нибудь мог их подслушать.

      Савистин, неся перед собой зажжённый огнём светильник, напоминающий стеклянный куб, шла первой, а Билту, возвышающийся великаном над ней, позади. Их вела протоптанная тропа, уходящая в глубь леса, туда, где находился паучий ареал, туда, где даже гомон пернатых затихал.

      – Я получила послание с Салкса о местонахождении девушки, – произнесла Савистин. – Она в камере для особо опасных заключённых, под крышей Гастэрота, в той самой, где ты нашёл меня. Помнишь?

      Билту, положив свою большую руку на её плечико, словно предлагая ей остановиться, незатейливо агакнул. Но Савистин было недостаточно такого краткого ответа. Она, сняв капюшон, повернулась к нему и, задрав голову, переспросила:

      – Это очень важно. Ты помнишь?

      Нервная дрожь проскользнула по её мраморному лицу, округлив глаза с особой, зловещей выразительностью.

      – Конечно, я помню, – ответил Билту. – Я сам вызволил тебя оттуда.

      Они стояли тёмными фигурами в лесу, подсвеченные лишь тусклым ночным светильником, и, казалось, были готовы насладиться друг другом, если бы свет не падал на их лица, озирающиеся по сторонам, и не говорил совсем об обратном.

      – Этому