Корона ветреных просторов. Макс Маслов

падение в бездну непроглядного мрака. И оттого её сердце билось трепетом загнанного животного. Прескверный вид, изрядно потрёпанный и измотанный, делал её совсем не привлекательной путницей, но при всём при этом явно жертвенной особой. Где она была, да и как сюда попала, было неясно, и потому страхи наполняли её с головы до ног.

      «Возможно, Сэл где-то здесь?» – подумала она и с надеждой произнесла её имя.

      Тонкий звук, подхваченный предательским эхом, отдалился и проскользнул вертлявою куницею во тьму, умело пролезая во все щели и норы. Клер поежилась от создавшегося шума, будто её голос был частью тела, рукой или ногой, коснувшейся опасной неизвестности. Ответа не последовало. Точнее, того ответа, что она ожидала услышать. Но, тем не менее, её умоляющий оклик не остался незамеченным.

      Сначала она услышала шорохи, где-то в отдалении, за рядом монолитных плит. Затем хрипота и стрекотание пронеслись ответным эхом по брюху затенённого грота, так что Клер почувствовала себя запертой в склепе с тысячью оживших мертвецов. Её учащенное дыхание заставило сердце биться намного чаще, чем тамтамы воинственных индейских племен, обитающих у русла Амазонки. Этот звук был глухим, но исполненным безумства тревоги. Каждая секунда врезалась в её виски сумасшедшим пульсом, что не собирался так просто утихать. Вдобавок ко всему прочему она почувствовала во рту солёный привкус крови, словно подчёркивающий безысходность её жертвенного положения. Это погружение в неизвестные воды, воспетые здесь тьмой и шорохами, заставило охладеть и без того дрожащие пальцы. Одним из них, просунутым в разинутый рот, она нащупала небольшой порез на верхней десне и отсутствие пары зубов. Пальцы дрогнули и приспустились на грудь, что так и вздымалась под полосатой пижамой.

      – Чёрт, чёрт, чёрт, – прошептала Клер. – Как больно.

      Но боль откликнулась и другими ранами. Ссадина на затылке, разорванная мочка уха и отсутствие золотой серёжки, а ещё потёки крови у виска – всё это было вотчиной старухи, носящей имя боль. Теперь же, в осевшем окружении, веяло запахом смерти, точно таким, какой она припомнила из детства, когда её любимая бабуля Маргарет, наглотавшись болеутоляющих, нечаянно почила от остановки сердца. Смерть вступила с ней в последний диалог, и равно как могила появилась на зелёном пустыре, так и перед бабулей открылись небесные врата. Тогда Клер, под руку с заплаканной матерью, увидела и почувствовала, как опускается гроб в земляную яму, как во рту у неё, от кровоточивости десён появляется солоноватый вкус и как пахнет старуха-смерть, обрамляющая тьмой крышку лакированного гроба. Она бы поклялась Богом, что теперь пахло так же, сырой землёй, как и тогда. А если предположить, что это ад и она умерла, то наверняка эти шорохи впереди принадлежали той самой почившей бабуле.

      Хрипота и стрекотание становились всё громче и громче. Существо, спрятанное чернотой, приближалось, о том огласила вода, а затем и скользкие камни.

      Сорвавшись с места, Клер сползла к подножию валуна и ощутила босыми