Под сенью звезд. Данил Харин

сих пор нас не вычислили.

      – Не считают нужным отслеживать дальние подступы. Напихали вокруг мин, мышь не проскочит, и сидят себе спокойно, чаек прихлебывают, – выдал второй.

      – Разговорчики, – пробурчал Давид, которому этот лагерь нравился еще меньше остальных, – Сидим тихо, ждем человека от мистера Мак Брайда! У него будут указания для нас.

      – Ясно.

      – Есть, сидеть тихо.

      – Сделаем…

      Девять фигур в специальном камуфляже замерли, полностью слившись с окружающей местностью.

      Спустя два с половиной часа Лившиц в очередной раз осторожным движением поднес к глазам бинокль и направил его на неприступные стены лагеря. Повел вправо, остановил взгляд на развалившемся в будке возле ворот часовом, как вдруг над самым ухом раздалось:

      – Привет Давид! Заждались меня?

      Лившиц вздрогнул всем телом, но в последний момент сумел сдержать грозивший вырваться наружу крик.

      – Как ты…

      – Расслабься! Я от Джеффри, – на Лившица смотрели пронзительные голубые глаза.

      Бывший разведчик не смог выдержать этого взгляда, отвернулся:

      – Командовать будете вы?

      – Да, пожалуй, сегодня я не против покомандовать. Голубоглазый проверил настройки своей рации:

      – Парни! – ожили наушники залегших бойцов, – командую теперь я. Давид, подтверди.

      – Да, да, – закивал, не знавший толи радоваться толи огорчаться из за подобного развития событий, Лившиц.

      – В лагерь я иду один. Всем рассредоточиться по периметру, обеспечить визуальный и огневой контроль. Если кто-то попытается покинуть лагерь, стрелять на поражение. Вопросы?

      Все бойцы подумали о новом командире одинаково. Одинаково плохо. Но возражать никто не стал, возражать приказам их давно отучили, если они вообще это умели. Бойцы медленно и осторожно начали окружать лагерь.

      Как сквозь призму дурного сна, наблюдал Лившиц, как человек в защитном костюме, встав в полный рост, с легкостью молодого гепарда понесся к лагерю прямо по заминированной поляне. Поверх полутораметрового глиняного забора была натянута колючая проволока. Бегущего отделяло от забора метров десять, когда, не сбавляя скорости, он вытянул вперед руки, удлиненные стволами итальянских автоматических пистолетов. Две пары синхронных хлопков и металлические столбики, на которых крепился отрезок колючки, преграждавший ему путь, завалились вовнутрь увлекая за собой опасные шипы. В ту же секунду стрелявший одним рывком запрыгнул на забор, на мгновение выставил в сторону правую руку и нырнул на другую сторону поверх завалившейся проволоки. Голова часового, несшего вахту на импровизированной вышке справа от ворот, взорвалась кровавым фонтаном.

      Лившиц, вжавшись в землю, ждал, когда ночную тишину беспощадно разорвет колючий треск очередей, и стены лагеря ощерятся стволами, осыпая окрестности смертоносным свинцом. Но прошло уже три минуты, а из лагеря раздавались лишь еле различимые хлопки Беррет. Бывший разведчик уже начинал