Четыре любви маршала Жукова. Любовь как бой. Валерия Орлова

ьных построек. Маленький, покосившийся домик одной частью надежно осел в земле, крыша и бока – видимо, старясь защититься от лютых зимних холодов, – обросли мхом, кое-где была плесень. Сама крыша походила на ветхую шляпу, которую, казалось, мог сорвать любой порыв ветра. Внутри была всего одна комната с двумя окнами. Георгий на всю жизнь запомнил запах плесени и сырости. Этот запах буквально сшибал любого, кто входил внутрь, хоть гости и были редки в этом сиротливом домишке.

      Кто, когда и при каких обстоятельствах построил этот дом, было известно. Раньше – рассказывали местные старожилы – здесь жила вдова Анна Жукова. Она была одинока. Она взяла на воспитание мальчика, которого какая-то неизвестная, наверняка убитая горем женщина, оставила на пороге приюта.

      Теплым дождливым днем Анна решилась взять к себе в дом этого несчастного маленького кроху. Кто были его родители – неизвестно, откуда он появился – жители деревни могли лишь гадать. В рукаве мальчика нашли записку, в которой говорилось: «Сына моего зовите Константином». И все. Больше никаких сведений. Анна вдохнула, взяла ребенка на руки, и поняла, что больше никогда не сможет оставить его.

      Анна последовала просьбе неизвестной матери и назвала приемыша Константином. Это и был будущий отец Георгия.

      Тяжело пришлось Константину. Приемная мать, которую он очень любил и всегда считал себя обязанным ей жизнью, умерла, едва он достиг восьмилетнего возраста. Мальчику ничего не оставалось, кроме как найти работу. Он пошел в услужение к сапожнику, который жил в селе Угодский Завод. Сапожник этот был человеком тяжелого нрава, бивал мальчишку, да и сквернословил почем зря. То были тяжелые дни для Кости. Работа сводилась к делам по хозяйству. Мальчик занимался всем – от мытья полов до дойки коров. День начинался рано, еще до пения петухов, и к концу рабочих часов Костя чувствовал себя измотанным и подавленным. Что ж! Такова жизнь. Мальчик не жаловался, а продолжал трудиться.

      Азы мастерства давались Константину с трудом, однако все же результат был. Через три года он решил искать другое место и ушел. Направился в Москву, где ему посчастливилось устроиться в сапожную мастерскую Вейса. У этого Вейса был даже собственный магазин модной обуви. Здесь тоже хватало работы.

      Поскольку не было ничего известно о родителях Константина, у него не было даже отчества, хотя в метрической книге он был записан как Константин Артемьевич. О его происхождении можно было только догадываться, однако многие отмечали необычно тонкие черты лица Константина и подозревали, что в нем есть капля голубой крови. Ну что тут сказать?.. Деревенские всегда хотели найти во внешности человека признаки аристократической породы, но иной раз и граф выглядит как последний свинопас, а крестьян – наряди его в офицерский мундир – будет походить на офицера.

      Некоторые считали, что предки Константина были греками и чуть ли не состояли в родстве с Александром Македонским; другие подозревали наличие в нем крови великих татар, которые в свое время шествовали по земле русской.

      В общем, было множество догадок о родителях Константина, и ни одна из них не была подтверждена.

      19 апреля 1870 год Константин Жуков женился на женщине крестьянского происхождения, которую звали Анна Иванова, причем Иванова здесь – отчество, а не фамилия, так как фамилии у восемнадцатилетней девушки не было. В 1874 году она родила мужу сына Григория, а в самом начале 1884-го – второго сына, Василия, но он через два года умер. А 16 апреля 1892 года чахотка унесла Анну Ивановну.

      Матерью Георгия была уроженка деревни Черная Грязь, Устинья. Родилась в очень бедной семье, всю жизнь перебивалась с хлеба на воду и трудилась не покладая рук. Устинья до второго замужества фамилии не имела.

      В январе 1885 года она сочеталась браком с Фаддеем Стефановичем из села Турбина Спасской волости. Муж был младше жены на три года и, как и она, бесфамильный. Через год у них родился сын Иван, а через четыре года Фаддей умер от чахотки. Ему было всего двадцать три года. Чтобы прокормить ребенка, Устинья подалась в прислуги в соседние деревни. Убирала дом, помогала по хозяйству зажиточным крестьянам.

      Трудилась Устинья наравне с мужчинами, однако все же оставалась женщиной, и не миновала ее любовная лихорадка. В 1890 году у нее родился внебрачный ребенок, которого назвали Георгием. Роды проходили в селе Запажье, в старом доме местной бабки, которая, хоть и была жадной и имела славу первой сплетницы, не выдала Устинью. Отец ребенка, естественно, не был записан в метрическую книгу. Возможно, именно из-за этой истории и ходили слухи о том, что Георгий Жуков был незаконнорожденным. На самом же деле великий маршал не имел к тому никакого отношения.

      Как бы то ни было, Устинья осталась жить в Запажье и, видимо, получала какую-то материальную помощь от отца ребенка. Георгия она очень любила и исправно заботилась о нем. Однако через два года ее постигло несчастье: малыш умер от «сухотки» – так называли последнюю стадию сифилиса. Заболевание передалось от отца.

      Известно, что другим детям Устиньи, которые родились позже, страшная зараза не передалась, поэтому сама женщина, скорее всего, тоже счастливо избежала горькой судьбы или же просто быстро вылечилась.

      Деревня