Пассажирка из Кале (сборник). Артур Гриффитс

у нее имелось серьезное оправдание, должно быть, она стала жертвой какого-то необоримого искушения, какого-то сокрушительного давления – это чувствовалось в ее волнении, в ее страхе.

      Могло ли быть это светлое создание воровкой? Могла ли эта прекрасная женщина, столь щедро одаренная природой, столь очевидно достойная обожания, быть в душе презренным, опустившимся злодеем? Поверить в это было трудно. Пока я колебался, не зная, что и думать, она подошла к двери в ресторан, где я обедал, и у меня появилась возможность осмотреть ее внимательнее и спокойнее.

      «Дочь богов, божественно высока, божественно прекрасна»[3].

      Высоту и стройность ее изящной фигуры подчеркивало узкое, явно сшитое на заказ, прямое по всей длине от ворота до пят пальто; грациозная посадка головы, подбородок чуть выдвинут вперед, гордое, непокорное выражение на несомненно прекрасном лице. Красивые темно-голубые глаза, точеный нос с изящными чувственными ноздрями, маленький рот с крепкими, плотно сжатыми губами, богатая копна блестящих каштановых волос, связанных в узел под твидовой дорожной шляпкой.

      Когда женщина повернулась и посмотрела прямо на меня, она произвела впечатление человека, наделенного решительным, несгибаемым характером, который готов на многое, который, приняв решение, идет своей дорогой, не дрожа и не пасуя перед любыми возможными препятствиями.

      Потом, к моему удивлению, хотя это было ожидаемо, леди подошла и села за соседний столик. Она говорила своей компаньонке, что хочет узнать обо мне побольше, что хочет привлечь меня на свою сторону, как бы спорно это ни звучало, и, судя по всему, теперь собралась попытаться. Надо сказать, это выглядело несколько вызывающе, но, признаюсь, мне это даже понравилось, и у меня не возникло ни малейшего желания скрестить с ней шпаги. По-видимому, она была умной, расчетливой и отчаянной авантюристкой, возжелавшей обвести меня вокруг пальца, но еще она была красивой женщиной.

      Когда официант принес ей тарелку супа, она, зачерпнув первую ложку, низким, напряженным голосом, как будто ей пришлось сделать большое усилие над собой, чтобы нарушить convenances[4] и обратиться к незнакомому мужчине, произнесла по-английски:

      – Прошу прощения. Вы сочтете меня странной, но я оказалась в довольно затруднительном положении, даже в опасности, и только поэтому решилась обратиться к соотечественнику, к английскому офицеру.

      – Как вы узнали? – спросил я, тут же заключив, что мой багаж подвергся осмотру, и стал с интересом ждать объяснений.

      – Это было нетрудно. Джентльменов, которые одеваются, как вы, узнать так же просто, как если бы ваши имена были напечатаны у вас на спинах.

      – И еще потому, что они, как правило, указаны на вещах из нашего багажа. – Я многозначительно посмотрел на нее, усмехнулся, и лицо ее вспыхнуло. Каким бы твердым ни был ее характер, она сохранила способность краснеть легко и глубоко, природное свойство людей со светлыми лицами.

      – Позвольте представиться, –

3

Строка из стихотворения Альфреда Теннисона «Мечта о прекрасных женщинах».

4

Условности (фр.).