Закон стеклянных джунглей. Марина Серова

надежда, что Виктория Леополь-довна пришла в себя. Старушка она крепкая. Она наконец разъяснит мне, в чем дело и когда заберет у меня собаку. Если же она еще без сознания, то я иду прямиком к ней домой, нахожу адрес родственников и отвожу Марысю им. Как-никак, это не я, а они обязаны принять животное. Я человек совершенно посторонний. И даже если они были с Викторией Леопольдовной в ссоре, надеюсь, что сердца у них не каменные.

      Я улыбнулась и даже погладила Марысю по спине, как делала это при мне Виктория Леопольдовна.

      – Скоро поедем в больницу, – сказала я.

      Собака повернула ко мне морду и посмотрела так, будто совершенно точно меня поняла.

      – Да, да. Надеюсь, с твоей хозяйкой уже все в порядке.

      Естественно, лежать я больше не могла. Пришлось встать и начать собираться. Мне и в самом деле было интересно, что там со старушкой. Но больше всего хотелось разделаться с этим глупым происшествием – свалившимся мне на голову псом.

      Уже через полчаса мы с Марысей сидели в машине. Конечно, можно было поехать без нее, но мне не хотелось напрягать тетушку. Да и лучше, когда животина под боком и видишь, что она делает. Впрочем, я должна заметить, что Марыся вела себя очень достойно – даже на удивление! – и ничего страшного не делала.

      Снова оставив боксера в «Фольксвагене», я пошла в больницу. На сей раз мне разрешили пройти в палату, снабдив халатом и тапочками. Вчерашний доктор встретил меня в коридоре и сказал, что состояние старушки улучшилось, но это еще ничего не значит. Так бывает – все вдруг становится хорошо, а потом человек бац – и умирает. Но есть и другой вариант, и Виктория Леопольдовна, кажется, идет на выздоровление. В любом случае она хочет меня срочно видеть.

      – Вы ведь Женя? – спросил доктор.

      – Да.

      – Я бы вас ни за что не пустил, но… последняя воля, можно сказать. Только учтите – недолго.

      Я, вздрогнув от слов «последняя воля», вошла в палату интенсивной терапии и увидела на койке Курляндскую. Честно говоря, если бы она не лежала здесь одна, я ни за что бы не поверила, что передо мной Виктория Леопольдовна – так она изменилась. Кажется, похудела килограммов на десять, а лицо вообще стало почти незнакомым.

      Около небольшого стеклянного шкафчика стоял огромный мужик.

      Он своими здоровенными ручищами протирал полочки, переставляя какие-то склянки и банки.

      Виктория Леопольдовна заметила меня и сделала знак подойти. Вблизи я увидела те же самые глаза, только очень усталые.

      – Женя, – старушка произнесла мое имя одними губами.

      Я присела на табуретку и наклонилась поближе.

      – Как вы себя чувствуете? – спросила я.

      – Марыся у тебя?

      – Да.

      Виктория Леопольдовна с удовлетворением закрыла глаза и лежала так, наверное, минуты две. Я боялась ее побеспокоить, однако прислушивалась к ее дыханию.

      – Выполни мою последнюю просьбу, – старушка открыла глаза и посмотрела на меня так, что у меня внутри все перевернулось.

      – Что вы имеете в виду?

      – Женя, у меня надежда только