Вермахт против евреев. Война на уничтожение. Александр Ермаков

многие немецкие военнослужащие видели в борьбе с евреями одну из главных целей войны против Советского Союза и относились к ним с чувством глубокой антипатии. Эти настроения были распространены еще до начала войны по всей германской Восточной армии и охватывали не только подверженных нацистской пропаганде солдат, но и сохранивших способность к самостоятельному мышлению и критической оценке ситуации офицеров и генералов вермахта. Антисемитские предрассудки военнослужащих укреплялись благодаря негативному отношению к евреям местного населения в Прибалтике, Молдавии и Украине. Здесь солдаты и офицеры с первых дней войны стали свидетелями и даже соучастниками еврейских погромов, организованных, как считают некоторые исследователи, нацистами и проведенных с участием местных жителей. Немецкий историк Томас Зандкюлер предполагает, что погромы не всегда были неожиданными для немецкого военного командования. Так, еще накануне нападения на СССР руководство опергруппы «Ц» попросило командование 17-й армии не вмешиваться в «праведный суд» местного населения над евреями[158].

      Только в Западной Украине в июне – июле 1941 года произошло 35 погромов, зачинщиками которых были украинские националисты – врачи, адвокаты, учителя. Крупнейшими считаются расправы с евреями в Лемберге (Львове) и Тарнополе (с 1944 года – Тернополь). Львов был оккупирован частями 1-й горнострелковой дивизии 30 июня 1941 года. При отступлении Красной армии органы НКВД расстреляли в городской тюрьме политических заключенных и трех немецких солдат. Командир батальона 98-го горнострелкового полка капитан Зальмингер рекомендовал своим подчиненным «при случае осмотреть тюрьмы Лемберга, чтобы, наконец, понять, каким бестиям мы противостоим». Эксгумация и перезахоронение останков были возложены на евреев. Украинская милиция, немедленно сформированная в Лемберге Организацией украинских националистов (ОУН), в тот же день начала арест евреев-мужчин: их выгоняли из домов, избивали, часто до смерти, многих сразу же расстреливали. В военном дневнике 49-го армейского корпуса за 30 июня говорилось: «Среди населения господствует неистовая злоба из-за преступлений большевиков. Она находит выход в действиях против проживающих в городе евреев, которые постоянно сотрудничали с большевиками». В тот же день один из офицеров городской комендатуры писал своей жене: «Русские и евреи здесь ужасно свирепствовали, устроили в тюрьмах резню… Евреев убивали – легкое погромное настроение среди украинцев». На совещании в штабе 1-й горнострелковой дивизии 1 июля, когда еще продолжалась стрельба, было отмечено: «Стрельба в тюрьме ГПУ, где евреи якобы похоронили убитых русскими по еврейскому доносу украинцев (несколько тысяч)». 711-я группа тайной полевой полиции, приданная 454-й охранной дивизии, жаловалась: «Это фанатичное настроение (в Лемберге) перенеслось на украинских переводчиков группы… Все они считали, что каждого еврея следует тотчас убивать»[159].

      Состояние источников до сих пор не позволяет однозначно ответить на вопрос об инициаторах и главных действующих лицах резни

158

Sandkühler T. «Endlösung» in Ostgalizien. S. 114.

159

Heer H. Die Einbindung in den Holocaust: Lemberg Juni/Juli 1941 // Zeitschrift für Geschichtswissenschaft. 2001. Heft 5. S. 420; Pohl D. O p. cit. S. 48, 58, 61.