Она и её Он. Марина Зайцева

поужинала, почитала книжку по работе и легла спать. Сегодня я проснулась, съездила на учебу, поехала на работу, провела три занятия и вот сейчас возвращаюсь домой. Скоро моя станция, скоро мне выходить и ритмично, упруго топать ногами двадцать минут об асфальт, приближая свое тело к тому месту, где я поужинаю, дочитаю, предположительно, книгу и лягу спать.

      Есть только во всем этом одна небольшая проблемка. Я сама. Дело в том, что во мне уже раскрутился маховик чувств. Огромный, с лопастями, похожий на Саяно-Шушенскую ГЭС. И сейчас он перемалывает меня саму, поскольку извне поступление событий закончено. Надо сказать, что у меня сейчас вообще есть три состояния – рабочее, удивленное, анабиоз. Рабочее функционирует на учебе и на работе. Анабиоз – дома. А вот удивление возникает в моменты, когда я остаюсь наедине с собой и вижу то, что со мной происходит.

      Во мне возникло что-то такое прекрасное к совершенно реальному человеку. Такое сильное, неумолимое. И вдруг человек исчез, оказался совсем-пресовсем другим. Можно сказать – человека никогда и не было, а была только сенсимилья в моей голове, иллюзия. И я понимаю, что единственный путь, которым я могу сейчас следовать и который не приведет к саморазрушению – разобрать на запчасти вот эту ГЭС, возникшую из небытия. Я сейчас должна взять самое чудесное, что когда-либо возникало в моей душе, и собственноручно уничтожить. Прям притча по чертова Авраама или как там его, который единственного ребенка пошел боженьке в жертву приносить. Только у него был боженька, а у меня, кроме меня, никого нету. И только я себе судья. Так что я сейчас буду заниматься уничтожением части себя, в целях уберечь себя от самоуничтожения. Ох, ну ни фига ж себе, дорогая редакция. Берем пилу, жгут, йод. И отпиливаем кусок тела, чтобы гангрена не распространилась, и не умер весь организм.

      Так вот, я умничка же, я же здоровая, ха-ха-ха, я придумала, как быть. Я найду себе безропотную жертву. Того, кому я совершенно не нужна, кто занят своею жизнью. И предложу ему себя. Он, что логично, отринет меня, как полагается по законам жанра. Я переживу формальное каноническое расставание, смогу назначить эту мифическую личность на роль черного лебедя и покоиться с миром. В смысле – упокою с миром часть себя. Так что все снова упирается в реального живого человека, которого можно пустить в расход, который не откажется от предлагаемой роли.

      Бог ты мой! Ну вот снова все упирается в реального человека. Ну почему нельзя обойтись границами моего разума?!

      Ведь это так сложно, так мало предсказуемо и плохо прогнозируемо. Ведь я только что с граблей реальности – и снова надо устроить себе древком по лбу. Я не хочу! Сил моих нету. Я не хочу чувствовать и слышать те звуки, которые издает трупенеющая часть моего нутра. Я не хочу снова ввязываться в людей! Я хочу слушать грустную громкую музыку, я хочу, чтобы события вот как-то так сами меня нашли и произвелись бы. Как же я этого хочу! Как же я хорошо понимаю, что это невозможно…

      Мы вернулись к тому, с чего начали. Только полюс изменился. Мне нужен сейчас