Дочь костяных осколков. Андреа Стюарт

не просто повлияла на жизнь Фалу – она ее изменила, причем настолько, что Фалу отказывалась в это верить. В такие моменты, как этот, она не могла ни на чем сосредоточиться, ее отвлекали мысли о Ранами.

      Взмокшие от пота волосы прилипли к шее, рука с мечом опустилась, но Фалу крепче сжала рукоять и стиснула зубы. Будь у нее выбор: нырнуть в Бескрайнее море или проиграть Титусу, она бы без раздумий выбрала первое. Они были одного возраста, одного роста и веса, но мастерство должно было обеспечить ей победу. Если бы она не отвлекалась. Титус сделал выпад и, если бы она не успела блокировать удар, рубанул бы ее по оплечью лат.

      Титус улыбнулся с видом близкого к победе воина:

      – О, Фалу, ты сегодня сама не своя. Очередная любовная ссора?

      Фалу скривилась – избитая шутка. Пару лет назад она часто приходила на их спарринги не в настроении, и Титус мягко упрекал ее за то, что она, как он любил выражаться, «заводила интрижки с половиной острова». И если бы Фалу была честна с собой, она бы признала, что это недалеко от правды. Она постоянно флиртовала с женщинами, причем как знатного, так и низкого происхождения. Но потом Фалу встретила Ранами, и обычное пылкое влечение переросло в чувство, которое дарило тепло и уверенность в этой жизни.

      Но спустя какое-то время они, конечно, поругались.

      Титус пробил ее оборону и ударил по ноге. Фалу отпрыгнула, но с опозданием и зашипела от боли – теперь точно синяк останется. Она сорвала с головы шлем и вдохнула сквозь зубы. Воздух после утреннего проливного дождя был таким влажным, что у Фалу появилось чувство, будто она тонет прямо на суше. Да, возможно, она еще не была готова к тому, чтобы нырнуть в Бескрайнее море.

      Титус помрачнел и опустил меч.

      – Тебя что-то беспокоит. Только не говори, что порвала с Ранами. Она – лучшее, что случалось в твоей жизни.

      Фалу, стараясь размять ушибленную ногу, захромала по мощеному двору.

      – Нет, мы все еще вместе. Просто я… я иногда не понимаю женщин.

      Титус поперхнулся от смеха:

      – О, это покруче, чем жаркое моей тетушки будет.

      Фалу нахмурилась:

      – Да, я не понимаю других женщин.

      Хотя, возможно, она не понимала не каких-то других женщин, а Ранами. Та была похожа на пятнистую горлицу – вся такая мягкая, коричневая, тихая, изящная, с круглыми темными глазами, она вызывала только нежные чувства. Но под перьями этой горлицы были острые углы, Фалу натыкалась на них, когда запускала пальцы слишком уж глубоко.

      Проходя по внутреннему двору, она покосилась на фонтан в углу. Фонтан был построен еще во времена Аланги, с тех пор мало чего уцелело. Нефилану был последним оплотом Аланги против предков императора.

      – Она снова открывала глаза? – Фалу кивнула в сторону фонтана.

      – Нет. – Титус переступил с ноги на ногу, ему явно было неловко. – Глаза были открыты пять дней, потом закрылись и с тех пор больше не открывались. Честно сказать, мне от них жутковато.

      В центре фонтана стояла фигура с чашей в руках, и из этой чаши стекала вода.