Всё как у людей. Шамиль Идиатуллин

ряд.

      Рехнулся, всполошенно подумал Пыхов. На этот ряд ведь ментовской автобус перехвата с Шевченко сейчас и выскочит – и мы прямо в него, а «гранта» проскочит. Но тут же Пыхов сообразил, что Василич рассчитал правильно. Неизвестно, на какой полосе врежутся ментовские машины, но явно не на правой, которой «гранта» пока усердно избегает, и в любом случае сумма векторов после удара если и потащит их в сторону, то в левую, а не в правую, так что шансов уцелеть больше как раз в медленном ряду.

      У нас. А у остальных, беззаботно летящих рядом?

      Пыхов, заметно, кажется, оскалившись, отбросил эту мысль. Она касалась второстепенных проблем. А пока надо было решать основную. Главную.

      – Так, – сказал Овчаренко.

      Пыхов, отвлекшийся на фантастический маневр «гранты», которая в две секунды змейкой обошла троицу машин, включая безумную «газель», не желавшую уступать никому и никогда, всмотрелся и замер. Впереди справа с устрашающей и совершенно не подходящей ему скоростью налетал серый автобус с глухо зашторенными окнами. «Гранта» могла сбавить скорость и выждать, пока автобус выскочит перед ней, чтобы обойти в спокойном режиме, но либо сочла это более рискованным, либо не забыла о втором преследователе, расстояние до которого хоть и не сократилось, но выросло не особо. И о третьем, кстати, – «гранта» на дублере наконец продралась сквозь затор и теперь заполошно выла, вроде чуть ближе каждую секунду.

      Только секунд почти не оставалось.

      Слева с грохотом проревело и ушло вперед что-то сине-черное, но Пыхов не отвлекался. Он смотрел вперед и вправо.

      Серый автобус, не тормозя и даже не сбрасывая скорость, приблизился к пересечению с проспектом, скак-нул и рухнул, явно на «лежачем полицейском», – зубы Пыхова аж лязгнули от невольного сочувствия – и выскочил на проспект наперерез «гранте». Она, как ни старалась, не сумела проскочить перекресток раньше, а теперь не успевала сбросить скорость так, чтобы обойти препятствие по комфортной дуге, поэтому с визгом пыталась воткнуться в левый ряд между внедорожником и малобюджетным китайцем.

      Серый автобус мотнулся, выровнялся и покатил влево, чтобы зайти «гранте» в нос и затормозить, превращая две тонны металла в чугунную стену, смертельную для отечественного седана и его водителя.

      Не было им спасения.

      Пыхов вцепился в панель так, что пальцы, кажется, погрузились в твердый пластик.

      В раму лобового стекла влез седельный тягач без прицепа. Он с неуместной прытью перестроился через две полосы и окончательно лишил «гранту» маневра: справа от нее был тягач, слева – внедорожник, а серый автобус, почти невидимый за синей кабиной тягача, кажется, рванул влево, чтобы накрыть эту коробочку наглухо.

      Пыхов раздраженно повел головой, высматривая за помехой существенные части картины, – и тут существенное сшиблось и перемешалось с несущественным.

      Тягач выстрелил густой черной струей и рванул вперед, на серый автобус, стремившийся к полосе, с которой