Я женщина терпеливая, но…. Виталий Протов

и ждать, пока ты вылизываешь меня до оргазма. Не скажу, что это так уж неприятно, но все хорошо в меру, а когда прелюдия затягивается, ожидание становится пыткой. Я могу терпеть на своей груди твои руки, которые до исступления играют моими сосками, пока я не начинаю кричать наполовину от наслаждения, наполовину от боли. А потом я опускаю глаза и вижу, что они и в самом деле кровоточат – или это мне только кажется? Я могу часами терпеть твои губы на своих, твой дразнящий язык в моем рту, прикосновение твоего языка к моему в то самое мгновение, когда я захожусь криком от желания. Но я не могу выносить это ожидание, когда я теряю контакт с тобой, а мое тело после долгой игры все наливается нетерпением, и страсть, кажется, готова выплеснуться через край. Нет, я пока еще не могу пролиться из этого сосуда сладострастия – для этого мне нужно, чтобы ты вошел в меня, только тогда твой объем вытеснит эту поднимающуюся до самого верха пенистую влагу. Нет, тебе не понять этого чувства, возникающего, когда пустота внутри лона требует заполнения. Если бы ты мог, если бы ты только мог понять и почувствовать, то не оставил бы меня лежать вот так даже на секунду. Мне кажется, что я сейчас сомкнусь, захлопнусь над этой пустотой внутри, если ты не войдешь в меня.

      Куда ты исчез – словно под землю провалился? Мои глаза не видят тебя, потому что закатились куда-то под самый лоб, когда ты, коснувшись языком моих губ (не тех, что я крашу помадой), прошелся по всей моей распахнутой и сгорающей от страсти наготе, а потом задержался на той маленькой шишечке, которая, словно струна, задрожала от этого прикосновения. Мои глаза с того мгновения видят все, словно в тумане, и я не в силах сфокусировать взгляд, чтобы обнаружить тебя в этой комнате, которая вдруг стала мне ненавистна.

      Сколько можно искать этот чертов пакетик?! Мне плевать, что все случилось неожиданно, спонтанно, а, значит, у тебя не было времени вытащить эту штуковину заранее и положить ее под рукой. Так ты всегда делал прежде, когда мы занимались любовью, не сорвавшись вдруг, как безумные, в пропасть сладострастия, а со вкусом, приняв все меры к тому, чтобы это действо проходило, как по маслу в прямом и переносном смысле. Словно верующие, которые творят молитву перед трапезой, мы с тобой совершали обряд приготовления, но в этот раз страсть проснулась и бросилась на нас, как тигр на ягненка, и мы уже были всего лишь игрушками в ее руках.

      Не знаю, сколько там времени прошло да и не хочу знать, но ждать я больше не могу. Я хочу, чтобы ты вошел в меня, чтобы ты немедленно заполнил эту немыслимый вакуум во мне, иначе, мне кажется, он засосет в себя весь мир. Ты себе можешь представить такую катастрофу?!

      Если ты сейчас же не найдешь эту проклятую резинку, я умру. Кроме шуток! Я уже жалею, что настаивала на этой мере. Да что там жалею! Я кляну себя за эту глупость. Это теперь я понимаю, что есть только эти минуты страсти, а все остальное – чушь, фантом. Кроме этих минут, нет ничего! Так стоит ли думать о каких-то дурацких последствиях?!

      Господи! Целая вечность. Нет, я больше не могу. Не могу. Называй меня как хочешь – эгоистичной сукой, сладострастной потаскухой, но мне кажется, что прошла уже целая вечность, и моя рука помимо моей воли опускается вниз – туда, где когда-то были был твой язык, твои руки, а теперь – пустота, которая грозит гибелью всему миру.

      Мои пальцы уже там, внизу, заняли место твоих. Вот они погружаются… один, два – боже мой, ты и в самом деле неплохо подготовил меня, а? Умелец чертов! Сволочь! Нет, двумя пальцами тут ничего не сделаешь. Три. Если и дальше так продолжать, у меня туда затянет всю руку. А кто в этом виноват? Ты! Ты! Господи, сколько можно возиться с каким-то дерьмовым презервативом?! Ты просто издеваешься надо мной! Ну и черт с тобой. Обойдусь и без тебя. Надо только пальцы сначала запустить внутрь, а потом с нажимом вывести обратно. Так, чтобы все это ненасытное гнездышко почувствовало их прикосновение. Какая разница – твоя плоть, одетая в презерватив, или мои пальцы. По крайней мере, я точно чувствую, что мне нужно, и могу скорректировать и направление, и силу нажима. А вот теперь – эти размеренные движения туда-сюда, туда-сюда, да-да-да, так-так-так. Пожалуй, было бы лучше, если бы это был ты (хотя я уже и не знаю), но тебя там нет, и мои пальцы идут вглубь, вглубь вдоль этой верхней кромочки внутри, а потом выбираются наружу по этим атласным тканям, которые откликаются на малейшее прикосновение.