О бормашине, колготках и врачебной этике. Андрей Неклюдов

и сочиняй.

      И тут меня словно стукнет: да ведь зубоврачебное дело – это сплошная эротика! Все эти тампоны, зеркальца, кресла… Так и напрашивается аналогия с гинекологическим кабинетом – с той разницей, что здесь тебе забираются в другое место. Стал я об этом размышлять, а в голове уже складывается текст:

* * *

      «Поначалу я сидел, как полагается пациенту – то есть как затраханный паралитик – оцепенелый, с перекошенным, набитым ватой ртом и возведенными к потолку глазами. Пахло толчёной зубной костью. Врач, с особенным вниманием заглядывая ко мне в рот, мягко и упруго, словно мяч, прижималась к моей руке, лежащей на подлокотнике кресла. Прижималась так плотно, что я невольно скосил глаза вниз и вправо и увидел её коленку. Коленка была обтянута тёмно-серым узорчатым капроном. И как бы дразня меня, она то выглядывала из-за бортов белого халата, то пряталась, а то показывались и другие, не менее аппетитные части женской ножки.

      Раззадоренный этой игрой, а, возможно, и под влиянием местного наркоза, слегка замутившего мозги, я неожиданно для самого себя положил ладонь на эту гладкую шелковистую (и какую притягательную!) поверхность. Наконечник в руке лекарши дрогнул и, кажется, слегка задел жалом мой язык. Естественно, это давало мне право на компенсацию. Уже смелее я повёл ладонь вверх. Мне показалось, что бор стал притормаживать. Переведя взгляд на лицо врача (в нижней части задрапированное марлей), я обнаружил, что у неё закрыты глаза. Она буравила мне зуб вслепую. Вот так профессионализм!