Рождество каждый день. Милли Джонсон

Бридж. – Здравствуйте, – вежливо сказал он, а его взгляд остановился на бренди, стоявшем на столе перед ней. – Разве эта погода не ужасна? Держу пари, так приятно наслаждаться напитком, когда сидишь и смотришь на улицу отсюда.

      – Вы хозяин дома? – спросила Бридж, готовая извиниться за вторжение.

      – Нет, мы просто усталые бродяги, – сказал пожилой мужчина, тяжело опускаясь на мягкую скамейку.

      – Значит, вы здесь не работаете? – уточнил джентльмен в оранжевой куртке, откидывая капюшон и расстегивая молнию.

      – Не-а. Я тоже усталый бродяга.

      – Как же нам повезло найти это место. Страшно подумать, что бы случилось, если бы мы этого не сделали.

      Он подошел к бару.

      – Вокруг никого нет, – сказала Бридж. – Похоже, это место открыто только для заранее заказавших ужины. Я угостилась вот этим, если вам интересно. Как видите, пришлось открыть свой собственный счет.

      – Что, дверь оставили открытой? – спросил мужчина в оранжевой куртке. Его акцент был явно восточно-лондонским, а голос мягким, он странно сочетался с крупным телосложением и бритой головой. Бридж всегда умела определять, откуда родом человек.

      – Я вломилась, – ответила Бридж. – Либо так, либо замерзнуть до смерти в машине.

      – Боже правый, – произнес пожилой мужчина; в отличие от первого, его голос был изысканным и богатым, как пропитанный ромом фруктовый пирог. – Вы могли бы умереть, если бы не вломились сюда. И мы тоже, без сомнения, могли бы. Дорогая леди, мы в долгу перед вами.

      Его ответ вызвал у Бридж улыбку.

      Он расстегнул молнию на куртке, затем высвободил руки из рукавов. Для пожилого джентльмена у него очень густые волосы, подумала Бридж: черные с проседью завитки мягко падали ему на плечи, а его худое лицо подходило к бороде и усам. На нем был элегантный жилет и шарф от Шанель, повязанный на шее в качестве галстука. И он не был похож на незаконнорожденного ребенка Карла I и постаревшего Лоуренса Ллевелина-Боуэна[6].

      – Похоже, мы пробудем здесь довольно долго, выживая на этих пачках чипсов, пока нас не обнаружат на Пасху, лежащими на барной стойке, – сказал младший из двух мужчин, взяв обе куртки и повесив их на крючки сбоку от двери.

      – Что ж, похоже, нам предстоит провести несколько часов в обществе друг друга. Пожалуй, я представлюсь: меня зовут Чарли, – сказал старший. Он сделал экстравагантный жест рукой в сторону своего спутника. – А это мой муж, Робин.

      «Муж», – подумала Бридж, радуясь, что у нее не было возможности вклиниться. Она уже решила, будто это отец и сын.

      – Я – Бридж. Сокращенно от Бриджит. Но никто не зовет меня так.

      «Никто из тех, о ком хотелось бы помнить», – поправил внутренний голос.

      – Я найду чайник, и мы выпьем по чашечке хорошего чая, – предложил Робин.

      – Нет, я хочу то же, что и она, – ответил Чарли с явным протестом.

      – Ни за что, – ответил Робин.

      – Чисто в лечебных целях, – сказал

6

Британский самопровозглашенный «консультант по домашнему стилю» и телеведущий.