Выбери меня. Тесс Герритсен

что рядом с его столиком стоит Тэрин с рюкзаком на одном плече. Она отбросила упавшую на лицо прядь волос, и этот жест показался Джеку скорее нервным, чем машинальным.

      – Я знаю, у вас сегодня выходной, но в вашем офисе мне сказали, что я смогу найти вас в этом кафе. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

      Джек убрал буклет в портфель и указал на стул напротив:

      – Конечно, присаживайтесь.

      Тэрин повесила куртку с капюшоном на спинку стула и села. Они регулярно встречались на лекциях в аудитории и порой перебрасывались парой фраз, когда пересекались в кампусе, но это был первый раз, когда у Джека появилась возможность хорошо ее рассмотреть.

      Ясные карие глаза, открытое умное лицо. Тэрин не пользовалась косметикой и от этого казалась невинной и довольно уязвимой. Над верхней губой – тонкий шрам. Заметив его, Джек даже попробовал угадать его происхождение. Упала в детстве с велосипеда? Или с дерева?

      Тэрин достала из рюкзака ноутбук, поставила его на стол и сразу перешла к делу:

      – Я тут наконец решила, на какую тему буду писать курсовую, и хотела бы коротко ее с вами обсудить. Писать буду о Дидоне и Энее. Выбрала их, потому что мысленно постоянно возвращаюсь к их истории. Вернее, к истории Дидоны.

      – Да, я еще в аудитории заметил, что вы чувствуете определенную связь с царицей Дидоной. И какими будут ваши главные тезисы?

      – И Дидона, и Эней, безусловно, яркие и страстные персонажи, но их страсти разнонаправленные. Энея более всего волнует его общественный долг, и он предает Дидону, чтобы исполнить свое предназначение. Дидона целиком посвящает себя любви к Энею и жертвует собой ради этой любви.

      – Общественный долг против личного желания. Или точнее – долг против любви.

      – Именно. Кстати, это может быть очень даже хорошим заголовком – «Долг против Любви», – заметила Тэрин и что-то быстро напечатала в своем ноутбуке. – Я читала, что́ некоторые студенты написали о своих впечатлениях об «Энеиде». У многих такое стереотипное мышление, меня аж трясет от злости. Для них Дидона – иррациональная, излишне эмоциональная и даже заслуживающая жалости женщина. Они искренне полагают, что феминность Дидоны угрожает маскулинности Энея, то есть его идеальным представлениям о том, что такое власть, доблесть и порядок.

      – А вы смотрите на это иначе?

      – Естественно, иначе. И я думаю, Вергилий со мной бы согласился. У него Дидона – сложная женщина, гордая и могущественная царица, и она остается такой вплоть до предательства Энея. И когда он ее предает, она берет судьбу в свои руки и даже руководит устройством собственного погребального костра.

      – Вы считаете, что Вергилий симпатизирует Дидоне?

      – Да, ее соблазнили, а потом бросили. Обратите внимание на разницу их речевых характеристик. Она ведь очевидна. Речь Дидоны расцвечена эмоциями. Эней думает только о власти и своем предназначении. Его речь лишена страсти, а именно страсть делает Дидону живой и настоящей. Так Вергилий показывает нам, что настоящая героиня – это Дидона.

      – Интересное предположение. Если вы сможете увязать