Соскучились, диабетики?. Влад Костромин

стеме Ridero

      Автор считает своим приятным долгом выразить благодарность порталу ЛитКульт и лично Эдуарду Малыкину

      Бяша

      Рассказ – финалист конкурса «Темные светлые духи Рождества» портала Fulllib

      Двадцать пятое декабря – Католическое рождество, а погода как в марте. Снега нет, тепло, на смородине почки набухают, трава везде зеленеет. Люди говорят, даже грибы в лесу опять появились. Вечером я пошел к пацанам, жгущим костер на карьере. Сегодня не повезло. Опять прицепился второгодник Вацик Либерман по кличке Череп, он же Два мосла и кружка крови, он же Скелет. Кличка Череп была вполне заслуженной – кожа так обтягивала лицо, что однажды на уроке анатомии биологичка объясняла строение череп, человека, используя Вацика как наглядное пособие. Тем более что гипсовый череп с останков избитого и поломанного школьниками скелета незадолго до этого украли.

      Череп, который Вацик, дважды оставался на второй год и теперь был моим одноклассником, что позволило биологичке еще два года использовать его в качестве наглядного пособия. Как и многие второгодники, Вацик не любил тех, кто был младше и умнее.

      – Здорово, Финн, – преградил мне дорогу к костру, вокруг которого сидели пацаны, задумчиво пускавшие по кругу сигарету и полулитровую бутылку пива. – Чего приперся?

      – Здорово, – вопрос я проигнорировал.

      – Здоровей видали, хи-хи-хи, – в дополнение к дурацкому облику природа и родители-алкоголики одарили Вацика и совершенно идиотским смехом.

      Злые языки поговаривали, что именно из-за смеха он и оставался на второй год. Я промолчал, ожидая пока затихнет скрежет, вызывающий ассоциации с ржавыми ведрами и скелетами, совокупляющимися на жестяной крыше.

      – Так как здоровье? – отскрежетав, спросил Вацик.

      – Живой пока, в череп не кашляю.

      У костра засмеялись.

      – Ты что сказал? – Вацик нахмурился, подозревая подвох. – Ты кого черепом назвал? Меня? – замахнулся.

      Я молча принял боксерскую стойку, ожидая продолжения.

      – Да я тебя! – горячился он. – Кровью ссать будешь! Потом не откачают! Один удар по голове, второй по крышке гроба!

      Ударил, я подставил плечо. Еще удар, я уклонился, смазав его левой по ребрам.

      – Так значит? – Череп отшатнулся и озадаченно посмотрел на меня. – Так?

      – Врежь ему! – непонятно кого подбодрили от костра.

      – Что «так»?

      – Не хочешь по хорошему, значит?

      – Это как?

      – Это? – внезапно шагнув вперед, ударил ногой в живот.

      Я согнулся, и схватился за живот.

      – Вот так это! – обойдя, обрушил на мою спину и почки град ударов. – Будешь знать, как надо старших уважать, – пнул, сшибая на землю и вернулся к костру.

      – Здорово ты его, – сказал кто-то из пацанов, – одноклассник все-таки, не надо так.

      – Я сам решу, кого и как! – Вацик присел к костру.

      Продолжился прерванный моим приходом разговор.

      – Всегда такое в Рождество бывает. А вот еще дед Игнат говорил, – рассказывал рыжий выдумщик Леха, – что у кладбища ночью встретил барашка.

      – И что? – спросил Димка, еще один мой одноклассник.

      – А то, – Леха понизил голос, – что не простой барашек был. Дед ему: «Бяша, бяша», а барашек стоит, не подходит. Ну, дед видит такое дело, сам подошел, погладил. Говорит: «Бяша, бяша», а барашек вдруг оскалился, да как скажет в ответ «Бяша, бяша» и захохотал. Дед отскочил, а барашек и исчез, как не было его.

      – Чегой-то? – не понял кто-то из пацанов.

      – Потому, что это Сатана был, – убежденно сказал Леха.

      – Да брешешь ты, – сказал Череп. – Не было такого. И овец в округе давно никто не держит.

      – Ничего не брешу, вот те крест, – Леха размашисто перекрестился. – И Людка, соседка, тоже мамке про этого барашка сказывала. А если не веришь, то сам возьми и сходи ночью на кладбище. Слабо?

      Глаза всех скрестились на Вацике.

      – Сегодня же не то Рождество, – начал юлить Вацик, – католическое, не наше.

      Я встал с земли, подошел к костру и тоже уставился на него:

      – Слабо? Тем более, если Рождество не наше, то и бояться тебе нечего?

      – Ты чего вякаешь? – дернулся Череп. – Еще хочешь? Мало?

      – Не, ты стрелки не переводи, – Леха выставил ладони – и к нему не лезь. Слабо на кладбище ночью сходить?

      – Ничего мне не слабо, – пробурчал Череп, буравя меня ненавидящим взглядом, – сегодня же и схожу.

      – Как мы узнаем, что ты ходил? – спросил Димка.

      – Со мной пошли, посмотришь.

      – Нашел дураков. Одному страшно, так других с собой зовет.

      – Не страшно мне! Пацаны, давайте кто-нибудь со мной?

      – Мы Рождество будем отмечать, –