Ангел в темноте. Юлия Лешко

хоть попал в руки жестоким изуверам, а эта богатая дама по доброй воле легла под нож пластического хирурга.

      – И чему ты у них учишься? – спрашиваю я, садясь с мамой рядом на диван.

      – Нужно с утра выпивать стакан минеральной воды с ложкой меда и соком половины лимона, – говорит мама, все еще глядя на экран. – Это полезно для обмена веществ, а значит для кожи, волос, общего тонуса. Напиток – тормоз для старения.

      – Стареть нужно с достоинством, – неожиданно назидательно изрекаю я. Неожиданно для самой себя, потому что проблема старения занимает меня последние дни больше, чем хотелось бы.

      Мама смеется:

      – Вот и ложились. Я, кажется, только этим и занимаюсь все время: старею с достоинством.

      Я спохватываюсь:

      – Мам, да я не про тебя, про себя. Настраиваться как-то надо на новый возраст, чтобы не выглядеть смешно. Ну, помнишь ту байку про кинозвезду: «Маленькая девочка… Девушка… Молодая женщина… Молодая женщина… Молодая женщина… Бабушка умерла». Вон, как эта мумия.

      Киваю на экран, где Халатов со своей свежемороженой коллегой уже прощаются с телезрителями.

      Мама замечает:

      – Да уж, зря она так с собой. Нос зачем-то поправила, губы надула. Зря, у нее в молодости носик был курносый, глаза синие, блондинка… Чего еще хотеть? Такая была миловидная.

      Сочетание этих «особых примет» полностью совпадает с набором прелестей Алисы. Вспоминаю Алису, и все мои проблемы встают передо мной «в полный рост». И я решаюсь поделиться ими с мамой.

      – Знаешь, мама, я номинирована на «Золотую Телевышку» в этом году. Но почти наверняка мне ее не присудят, – от частого повторения, видимо, эти слова я уже могу произносить спокойно, почти без выражения. Уже хорошо.

      – Почему? – растерянно спрашивает мама. – Нет, так нечестно. Несправедливо! Когда я бываю в санатории, у меня все просят твой автограф, ну вот все. Как узнают, что я мама Риты Дубровской, так сразу улыбки, вопросы… Ты очень популярная! Я тобой так горжусь! Вот поеду на Нарочь, ты мне подготовь автографы – отвезу всем девочкам из персонала, которые просили. И фотографии дай, они будут рады.

      – Я фотографии с автографами дам, конечно. Даже календарики дам, – дело в том, что у нас же на канале их специально печатают для «промоушена», у меня их вагон, – но я не об этом, мама.

      – А о чем? – мама смотрит, чуть отклонив голову, как бы со стороны. И вдруг – как обухом: – С Мишей что-то не так?

      А я, не сгруппировавшись вовремя, отвечаю, как есть:

      – И с Мишей тоже.

      Мама встает и выключает без толку вещающий телевизор. Садится в кресло, которое стоит у стены. Как будто отодвигается от меня. Да, тут поддержки не жди.

      – В чем дело-то? – устало спрашивает мама.

      – Во мне, – честно отвечаю я. – Я чувствую, что ко мне все просто привыкли, что ли. Зрители, коллеги, муж. Я расту, изменяюсь, старею, наконец. И отдаю им всем больше, чем получаю! Я просто обозначена как-то, ну и ладно. Наверное, мне этого