Джейн Спитфайр. Шпионка и чувственная женщина. Аугусту Боал

случилось? – пожелала знать вертлявая кокетливая дамочка.

      – Ничего серьезного: мою жену спрашивают из Вашингтона.

      – А кстати, чем занимается ваша супруга? – спросила одна старушка.

      – Честно говоря, это сложно… Как бы сказать… Разнообразные услуги, периодические… Честно говоря, трудно сформулировать в точности.

      Отвечая, Элдридж пытался поймать обрывки разговора. И услышал следующее:

      – Да, да, немедленно еду. Если долг зовет, Родина всегда может рассчитывать на меня! Если страна в опасности, я готова ее защищать! Никаких благодарностей, шеф. Сегодня же лечу в Вашингтон. Буду у вас до полуночи, шеф, в полной готовности! До скорого!

      На этом беседа закончилась.

      Дженет ворвалась в гостиную как была, неприбранная, с бигудями на голове, измазанная косметикой.

      – Извините, дорогие гости: вынуждена вас расстроить! Мне нужно немедленно ехать. Гельмут, Линда, милые мои детишки, я вас люблю! Элдридж, ты – лучший муж в мире. Как-нибудь обо всем расскажу. Будьте здоровы и счастливы! Извините за внезапный отъезд. Долг перед Родиной. Надеюсь, вы меня поймете. Счастливо.

      Она встала на колени, поцеловала детей в губы, мужа – в темя и побежала в спальню – переодеться. Элдридж не знал, что и сказать. Гости тактично попытались найти этому благовидные причины.

      – Наверное, умер кто-то из родственников. Может, даже ее собственная мать. Кто знает?

      – Дай-то Бог! Иначе это бы выглядело просто чудовищно! – строго сказала непоседливая и шумная старуха.

      – Дай Бог, чтобы ее мать скончалась в Вашингтоне! Иначе ей нет оправданий! – откликнулся нестройный хор голосов.

      – Мать ее умерла в Вайоминге двадцать лет назад, – пояснил муж.

      – Ужасно! Неслыханно! – откомментировала рядом сидящая вдова.

      Пять минут спустя дверь спальни отворилась. Новый сюрприз был уготован гостям: никаких следов милой, близорукой Дженет! Вместо нее в гостиную вошла феноменальная длинноволосая блондинка в облегающей одежде, с невероятным декольте, чувственная до крайности, картинная, хищная. В общем – женщина прекрасная, обольстительная, страшно привлекательная, с телом греческой богини, дьявольски сексуальная, с философским взглядом, глубоким, пристальным, всепроникающим. Плюс ярко-красные губы.

      Она подошла к Элдриджу и повторила то, что уже сказала раньше:

      – Родина зовет меня!

      – Дорогая, ты обещала сегодня заняться со мной любовью, – сказал он, не обращая внимания на гостей. Те сделали вид, что ничего не слышали.

      – Как-нибудь в другой раз. Долг, священный долг! Счастливо. Буду писать.

      Глаза приглашенных вылезли из орбит: заняться любовью? Сказать вот так, перед всеми? Перед детьми? Перед гостями?

      – Возмутительно! – воскликнула старуха, которую гнев, казалось, омолодил.

      Донельзя смущенный муж пустился в объяснения. Он объяснил, что профессия его супруги объяснению не поддается. И так лучше. Все, что он может сказать: пока его жена занимается своим делом, Родина в безопасности. А что за опасность