Соблазнитель. Збигнев Ненацкий

быть ребенком». А дочь заплакала еще горестнее, словно ей было жаль того, что она перестала быть ребенком, что я не буду ее больше целовать и сажать на колени. Но я не принимал близко к сердцу ее слезы, потому что женщины часто в таких случаях плачут. Вечером я попросил жену, чтобы она была с ней поласковее и не ругала ее, потому что в такие дни девочка имеет право быть немного более капризной и нервной. «Ах так, – проворчала жена, – значит, она сначала тебе, а не мне, рассказала о случившемся. Считаю, что она бесстыдница». В этот момент жена показалась мне довольно мелочной и глупой бабенкой.

      Вскоре в нашем доме дошло до ссоры между Барбарой и Уршулой. Причиной стали какие-то рубашки, которые Уршула развесила в кухне на веревке, где обычно сушились кухонные полотенца.

      «В этом доме распоряжается только одна женщина, – кричала жена. – Я! Слышишь, Уршула? Я, только я, понимаешь? Никто, кроме меня, не имеет права хозяйничать в кухне. Свои трусы, рубашки, колготки можешь развешивать на чердаке. Хозяйничать будешь на своей кухне».

      Уршула прибежала ко мне, рыдая. «Мать меня ненавидит! – кричала она. – Она ревнует к своей кухне, к тебе, потому что считает, будто бы я у нее тебя отнимаю».

      Я пришел в ужас. Чувствовал, что, если я сделаю неверный шаг, произойдет катастрофа. Я неожиданно понял, что передо мной открылась неизвестная мне сторона характера жены. Я раздражал Барбару своим внимательным отношением к дочери, тем, что пробуждал в ней и подчеркивал ее женственность за счет жены, которая хотела быть единственной и неповторимой женщиной в моей жизни.

      Я посадил Уршулу в свое кресло. Какое-то время я ходил по комнате, а потом попытался сформулировать то, о чем думал: «Вспомни, я всегда становился на твою сторону, я тебя любил, люблю и буду любить. Чаще всего в душе я признавал твою правоту, хотя, может быть, не всегда говорил об этом. Но сейчас права она. В этом доме может хозяйничать только одна женщина, поскольку в моей жизни существует только одна женщина. Она. Не пытайся ни в чем ограничить права матери, ведь она сейчас в таком возрасте, в котором женщина все больше и больше думает о старости и очень боится за свою женственность. Ты не права, считая, что она тебя ненавидит. Она тебя любит как свою дочь, но подозрительно относится к твоей юной привлекательности. Она похожа на человека, который боится, что потеряет должность, небольшую должность в своей кухне и в своих владениях. Не пытайся соперничать. Будь только дочерью и убедишься, что она станет для тебя матерью. Не хозяйничай в доме, спрашивай ее, советуйся с ней».

      «Мать меня обидела, она должна передо мной извиниться», – упрямилась Уршула.

      «О нет, – заявил я твердо, – если бы я ее заставил это сделать, то признал бы в тебе другую женщину, ибо только женщины, если они обижают одна другую, должны просить друг у друга прощения. Я могу принять только одну версию: мать накричала на свою дочь за непорядок в кухне. Тут не будет никаких извинений, потому что здесь у нас не салон, не встреча за