Синеглазые. Галина Дмитриевна Смолина

казалось, что мне всё это приснилось. Я, конечно, читала про параллельные миры, порталы и прочее. Но не могла себе представить даже во сне, что столкнусь с этим лично. И померкли все мои «драмы», как-то забылись и стёрлись, как будто было всё в прошлой жизни.

      Итак, всё по порядку. Жила-была девушка 23 лет отроду, то бишь я – Березина Анастасия Георгиевна. И всё-то было хорошо – замечательная семья – папа, мама, брат Костя и бабушка. И любимый парень был… Вот именно, был.

      С ним я познакомилась в институте, когда училась на четвёртом курсе. Он был на пятом. Незаметно приятельские отношения переросли во что-то более серьёзное. Когда я закончила институт и устроилась на работу в небольшую фирму экономистом, Андрей уже работал на заводе инженером.

      Отношения у нас были стабильные, ровные. И, хотя родители иногда намекали, мол, доколе будете в женихах-невестах ходить, я отшучивалась – меня всё устраивало. У него была своя квартира, я иногда оставалась у него. Он частенько заходил к нам.

      Родителям Андрей нравился – высокий, спокойный, уверенный в себе молодой человек. Они уже относились к нему как будущему зятю. Только вот бабушка как-то неопределённо сказала: «Поживём – увидим».

      Но вот однажды идиллия эта закончилась. Мне на работе дали поручение отнести кое-какие документы в банк, а потом разрешили не возвращаться на работу, чему я несказанно обрадовалась. Андрей как раз вышел в отпуск и пока не решил, чем займётся.

      Купила я тортик по такому поводу. Поднимаюсь к нему на третий этаж. Звоню.

      Дверь он не сразу открыл, но я дождалась – мало ли где был человек. Заскочила в квартиру, чмокнув его, сунула ему в руки торт и тут увидела в прихожей женские туфли. Яркие, на высоченном каблуке. А на вешалке – плащ такого же цвета. Что-то внутри меня оборвалось. Я вопросительно посмотрела на Андрея. Он ответил мне таким холодным, чужим взглядом, что я сразу всё поняла.

      Не помню, как выскочила из квартиры, очнулась уже далеко от его дома. В душе была такая звенящая пустота, никаких эмоций. Казалось, что всё вокруг потеряло цвет, став блёклым, серым.

      На автомате села в какой-то автобус. Немного пришла в себя от слов: «Билет брать будем?». Машинально достала мелочь из кармана, купила билет. На мой вопрос – «Какой автобус?» Кондуктор ответила, что это маршрут 49.

      Значит, попала на автобус, который идёт до бабушкиной остановки. Вот и хорошо, поеду к ней, она у меня очень чуткий человек, расспрашивать не станет.

      Мне меньше всего сейчас хотелось кому-либо что-то объяснять.

      Так и получилось. Бабушка, открыв дверь и взглянув мне в лицо, просто сказала:

      – Давай проходи, я как раз затеяла пирожки печь, поможешь.

      Сидели мы с бабушкой в её маленькой уютной кухне, лепили пирожки, пекли. Я была как зомби, автоматически отвечала на её вопросы, сама что-то спрашивала. Но когда стали пить чай, бабушка, глядя сочувствующим взглядом, просто спросила:

      – Андрей?

      Тут меня прорвало. Захлёбываясь в рыданиях, давясь пирожками, я всё рассказала. Бабушка дала мне выплакаться, потом сказала:

      – Я чувствовала, что он не твой человек. Успокойся и живи дальше. Встретишь ты ещё свою судьбу, я точно знаю.

      Мне и правда как-то полегчало. Потом мы допили чай, и я осталась ночевать у бабушки. Спать не хотелось, и я стала расспрашивать, кто был мой дед. Это была такая запретная тема, которую бабушка всячески избегала. А если мы настаивали, обижалась и просто уходила домой к себе. Но сейчас, видимо, и её потянуло на откровенность. И она, наконец, рассказала.

      Но сначала я немного расскажу, кто такая – моя бабушка. Мария Петровна Соколова, 63 года. Работала до пенсии инженером по обработке металлов. Закончила наш Пермский политехнический институт.

      Но сразу после школы она уезжала в Ленинград и поступила там в институт. А после первого курса неожиданно перевелась в наш город, чем очень удивила своих родителей и одноклассников. Променять Ленинград на Пермь?!

      Причина выяснилась позднее – беременность моей мамой. Всегда обычно весёлая и общительная, тут бабушка так замкнулась, что её никто не узнавал. Все попытки узнать, что случилось, и кто отец ребёнка, ни к чему не приводили. Понемногу все отстали от неё. Потом родилась моя мать. Её родители и она сама нарадоваться не могли на девочку. Спокойный ребенок с такими удивительно синими глазами, что всё боялись за неё – как бы не сглазили.

      А кто отец ребёнка, так она и не сказала. Девочку она назвала Надеждой и отчество дала очень странное – Витославовна. Я потом, уже будучи взрослой, поискала в литературе и узнала, что это древнее славянское имя.

      Замуж она так и не вышла, хотя претенденты были. Я видела её фотографии в молодости – среднего роста, стройная, большие cерые глаза, ослепительная улыбка. Наверное, многие мужчины за ней ухаживали.

      Постепенно бабушка оттаяла, снова стала весёлой, лёгкой на подъём. Но в личную жизнь никого не пускала. Это было табу для всех. Дочь её, моя мама, выросла совсем непохожей на свою мать. Высокая, стройная, с толстой косой пшеничного цвета. Но самыми поразительными