Дело командующего Балтийским флотом А. М. Щастного. Сборник

пунктов было чрезвычайно трудно, и, в конце концов, я нынче только узнал, что некоторым членам трибунала и лев[ым] с[оциал] революционерам] не было послано повесток, почему они не присутствовали на судебном заседании. Все эти декреты, недопущение защиты, искусственный подбор судей, лишение возможности подробно ознакомиться с делом благодаря отказу в копиях, лишение всяких средств к защите благодаря невызову свидетелей уничтожает значение суда. Такой приговор не есть оправданный приговор, такой суд – это не суд.

      4. Я не могу полностью оспаривать приговор трибунала. Я для этого не имею времени. Но я укажу одно: ни одного факта контрреволюционной деятельности, ни одного документа, подтверждающего обвинение, найдено не было.

      А. Были взяты у Щастного документы, которые он имел или по должности наморси, или которые он хранил как свои заметки. И те, и другие при вызове в Москву он привез Троцкому как конспект доклада и как материал для обсуждения. Очевидно, здесь не было места для контрреволюционной агитации.

      Б. Все факты, которые ему инкриминировали в его деятельности, сами по себе факты безразличные и лишь по догадкам гр. Троцкого могли привести и вытекали из желания A.M. Щастного подорвать Советскую власть.

      Весь приговор основан не на фактах, а на умозаключениях, догадках… Те же лица, которые знали обстоятельства дела, могли выяснить истинную причину этих фактов, трибуналом допрошены не были.

      Ввиду сего я прошу Президиум исполнительного комитета:

      немедленно приостановить приведение приговора в исполнение,

      дело это пересмотреть, пригласив при пересмотре меня как защитника,

      по пересмотре дела приговор Верховного революционного трибунала отклонить»[43]

      В ночь с 21 на 22 июня 1918 года состоялось экстренное заседание последней инстанции – Президиума ВЦИК. Протест левых эсеров и жалоба защитника были отклонены. В протоколе № 34 сказано: «Заявление об отмене приговора Рев. Трибунала при ВЦИК по делу бывшего Начальника Морских Сил Балтийского флота, гражданина A.M. Щастного, отклонить».

      Фракция левых эсеров тут же заявила: «Ввиду того, что постановлением Президиума узаконяется смертная казнь, фракция левых с.-р. отзывает всех своих представителей».

      А Щастный за эту короткую ночь, в ожидании расстрела, успел написать восемь предсмертных записок:

      1. «Эту рубашку, которую я носил в тюрьмах Таганской и в Кремле, прошу подарить моему сыну Льву. А. Щастный»[44].

      2. «Жене Нине Николаевне. Прошу на память обо мне передать сыну моему Льву по достижению его совершеннолетия мои заметки на суде. А. Щастный».

      3. «Дорогие мои Костя и Маня[45]. От всей души благодарю за трогательные обо мне заботы и все ваши самоотверженные хлопоты, направленные к благополучному разрешению вопроса о моей участи. Но такова, видно, моя судьба. Я не ропщу и спокойно иду к месту моего упокоения с теплым чувством

43

Цит. по: Шошков Е.Н. Наморси Щастный. С. 183–185.

44

Л.А. Щастный сохранил рубашку отца и передал ее в музей НИЦ «Мемориал».

45

Эта записка, опубликованная в прессе вскоре после расстрела, адресована близким людям. По версии Е.Н. Шошкова, Маня – крестная мать Щастного.