Жена психиатра. Когда любовь становится диагнозом. Диана Померанц

много таких вечеров. Чарльз».

      «Как это мило», – подумала я, поставила цветы в стеклянную вазу кобальтового цвета и спокойно уснула, на сей раз уверенная, что ничего не испортила.

      Утром позвонил Чарльз.

      – Хотел пожелать доброго утра, – сказал он. – Я только что приехал в больницу.

      – Доброе утро! Ночью я нашла цветы! Это так неожиданно! Спасибо тебе большое.

      – Надеюсь, мой ночной визит тебя не напугал. Только не подумай, что я сумасшедший преследователь! Не хочешь приехать ко мне в гости в следующую пятницу после работы? Я приготовлю ужин. Возьми с собой Винни, и он может носиться здесь сколько душе угодно.

      Я ответила, что с удовольствием приеду.

      В ту неделю мы часами говорили по телефону. Чарльз рассказывал о себе и о своем детстве. Мальчишкой он часами катался на велосипеде и делал разные опасные трюки на крутых склонах в парке Форт-Трайон рядом с рекой Гудзон. А еще был очень способным учеником.

      – Когда я учился в первом классе, – рассказывал мне Чарльз, – то получил стипендию на обучение в престижной гимназии, но мой отец пожалел сто долларов, которые требовались на оплату дороги до этой гимназии и обратно.

      По тону Чарльза я поняла, что обида на отца до сих пор живет в нем.

      Еще он поведал мне, что у его матери была депрессия, из-за которой она дважды ложилась в больницу. В первый раз это случилось сразу после того, как родился младший брат Марк. Самому Чарльзу было на тот момент пять.

      Я тоже делилась с ним своими историями из жизни. Даже теми, которые никогда не рассказываю новым знакомым.

      Например, что мой старший брат Пол нещадно издевался надо мной. В подростковом возрасте он начал экспериментировать с наркотиками, и тогда издевательства стали более извращенными, и я никогда не знала, в какой момент он остановится. Если вообще остановится.

      Я помню его бурные ссоры с родителями. Часто скандалы заканчивались тем, что Пол кидал в стену посуду и все что под руку попадется. С какого-то момента я начала прятать ножи перед такими ссорами. Но старалась всегда быть поблизости. Я искала способы защитить себя и научилась смотреть на происходящее отстраненно, так, словно это не мои близкие. Однажды я подумала: «С такими навыками мне самая дорога в психоаналитики».

      У Чарльза было все гораздо спокойнее. А потому мне не понравилось то презрение и высокомерие, с которыми он отзывался о родителях. Но тогда я не стала развивать эту тему: в конце концов, мы были знакомы всего несколько дней. Я словно заархивировала ситуацию, сохранив ее на дальней полке моего сознания.

      В пятницу вечером мы с Винни отправились в гости к Чарльзу. Мы проезжали мимо огромных полей, засаженных кукурузой, мимо лугов и загонов для лошадей и жеребят. По извилистому шоссе я миновала псарню, в которой разводили биглей, и небольшой указатель, показывавший путь к винограднику.

      Дорогу перебежал черный котенок, и я резко ударила по тормозам. Живой и невредимый, он исчез в кустах. А я вспомнила один из наших телефонных разговоров