Чай всегда в четыре. Э. Л. Конигсбург

размером с чемодан. То ли Маргарет – всё-таки редкий подвид бабушек, то ли этот Итан забабахал себе странную причёску. Когда бабушки недовольны внуками, дело, как правило, в причёске. Или в музыке. Или в том и другом. Она наверняка узнала о его приезде как минимум две недели назад, ведь обычно авиабилеты покупают заранее, чтобы получить скидку.

      Дедушкина пенсионерская многоэтажка – в трёх городах к северу от папиного жизнерадостного жилого комплекса. На шоссе между ними очень плотное движение, «тянучка». Папа плохо рассчитал время, и мы приехали, когда они уже отправились на утреннюю прогулку. Папа отдал мне ключ, и я сама вошла в квартиру. На холодильнике была записка – что они пошли к черепахам и чтобы я располагалась и чувствовала себя как дома. Записка была написана почерком Маргарет. Очень чётким: а и о не перепутаешь. Это был гладкий, ровный, округлый почерк, каким писали учителя старого поколения – а Маргарет, до того как выйти на пенсию, была сперва именно что учительницей, а потом директором начальной школы.

      Мы с Джинджер сидели на балконе и смотрели, как они втроём подходят к дому. Итан был ростом почти с Маргарет и почти таким же блондинистым, но не по той же причине. С балкона – с третьего этажа – он казался вполне нормальным здоровым мальчиком предпубертатного возраста. Правда, о здоровье нервной системы не всегда можно судить по внешнему виду человека – конечно, если этот человек не мой папа.

      Когда они вошли, я увидела, что все трое в большом волнении.

      Хотя Итан – внук Маргарет, познакомил нас с ним дедушка, потому что Маргарет сразу направилась к письменному столу и, порывшись в ящике, достала большую тетрадь – что-то вроде полевого журнала.

      – Итану повезло, – сказал дедушка. – Он тут всего второй день – а вечером мы уже будем выкапывать одно из наших гнёзд.

      Он имел в виду черепашьи гнёзда. Именно черепахи сблизили их с Маргарет.

      Когда бабуля Фрида умерла, дедушка Иззи продал их маленький домик и переехал в Сенчури-Виллидж. И в следующие два года он каждое утро, очень рано, пока ещё было не жарко, ехал на машине на пляж и совершал моцион. В Сенчури-Виллидж очень многие совершают моцион по пляжу: там есть специальная дорожка, на которой отмечены каждые полмили пути. Чуть больше года назад, весной, он заметил блондинку приятной пухлости – зафтиг, – которая заканчивала прогулку ровно в то же время, когда он начинал; так что он стал приезжать всё раньше и раньше, пока наконец в один прекрасный день они не вышли из своих машин одновременно. Он представился и спросил, не хочет ли она прогуляться вместе. А она в ответ пригласила его на черепаший обход.

      Он принял приглашение, даже не зная, что это такое и куда идти.

      И с тех пор они так и ходят на черепашьи обходы вместе.

      Маргарет сверилась со своим полевым журналом.

      – Мы перенесли сто семь яиц, – сказала она.

      – И