Зима в Простоквашино и другие истории. Эдуард Успенский

что дальше было?

      – Я ему замечание сделал, что дяде Фёдору скажу, так он меня продажной шкурой назвал.

      – Вы не должны жить как кошка с собакой, – говорит Печкин. – Вы должны друг с другом дружить и разговаривать.

      – Не могу с ним разговаривать, – ворчит Шарик. – У меня язык не поворачивается.

      – А давайте мы ему письмо дружеское напишем, – предлагает Печкин.

      – Вам делать нечего, вы и пишите, – согласился Шарик.

      Печкин достал из почтовой сумки ручку, бумагу и начал писать Матроскину письмо:

      – «Дорогой мой Матроскин…» Так правильно?

      – Правильно, – говорит пёс.

      – «Я тебя обругал сдуру. Больше не буду…»

      – Как это не буду? – возмутился пёс. – Как у меня нервы взвинтятся, я ему и не такое скажу.

      – Ладно, – понял Печкин. – Запишем так: «Я тебя обругал сдуру и ещё буду». Так правильно?

      – Так правильно, – соглашается Шарик.

      – Теперь о чём писать?

      – Не знаю, – говорит Шарик. – О чём хотите, о том пишите.

      – Когда не знают, о чём писать, о погоде пишут, – говорит Печкин.

      – Вот и пишите о погоде.

      Печкин стал продолжать:

      – «Погода у нас хорошая, мороз и солнце, день чудесный…»

      – Какая хорошая, какой чудесный! – кричит кот. – Метель третьи сутки носа высунуть не даёт.

      – А вы не мешайте, гражданин кот, – остановил его Печкин. – Когда будете ответ писать, про свою погоду напишете.

      – Не буду я ему письма писать, – сердится кот. – Он и читать-то не умеет. Ему письма надо вместе с почтальоном доставлять.

      И тут мимо окна грузовая машина «Почта» проехала. Печкин как закричит:

      – Стой! Стой! Назад!

      – Чего это так – назад? – спрашивает Шарик.

      – А ничего, – отвечает Печкин. – Застрянет сейчас. Там снега у почты набралось с метр. Никто убирать не хочет. Никому дела нет до нас, почтальонов.

      И точно, машина завязла.

      Матроскин, Шарик и Печкин на улицу выскочили. На улице красиво. Снежинки падают, каждая размером с блюдце. Такие красивые, хоть в холодильник складывай. Солнце заходящее снег золотит. И мороз не очень сильный – тридцать градусов всего. И дрова лежат берёзовые под навесом! Благодать!

      Но почтового шофёра Олега Харитонова это всё не радовало. Он вообще-то природу любил, даже очень любил, но когда с машиной неисправности были, он обо всём на свете забывал. Он тогда говорил:

      – По мне этой природы хоть бы и вовсе не было!

      Он толкал машину, толкал. И Шарик с Матроскиным толкали, и сам Печкин толкать пытался – всё без толку.

      – Ну всё, – говорит Печкин шофёру. – Теперь вы здесь до весны жить будете.

      – Это как так до весны? – поразился шофёр Харитонов. – У меня же семья в городе, работа. Мы трактором машину вытащим.

      – А так, – отвечает Печкин. – У нас на селе ни одного трактора не осталось. Все тракторы в город уехали.

      – Почему это не осталось? – кричит Матрос-кин. –