Суженая мрака. Ольга Гусейнова

всех, недаром они высоко поднялись за последние века. Если эту руку охраняет смертоносный кинжал Майдаш, то серым очень-очень долго процветать и благоденствовать. И тот факт, что глава серых пошел на обмен клятвами верности, еще больше говорит о его уме и прозорливости.

      Золотой дед скривился, поджав тонкие губы. И сразу перестал быть красивым, как казался вначале. Вопреки его стараниям держать лицо, оно слишком часто отражало истинные чувства. Насколько я поняла, Дамрис очень-очень старый, по обмолвкам, он минимум в три раза старше Хашера и еще больше Майдаша. Скрывать от кого-то свою неприязнь он не считал нужным. Единственный раз, когда его лицо «исказила» искренняя улыбка, был три дня назад, когда прибыла Жаэль, его пара – грациозная красивая беловолосая женщина лет сорока, родом из Белого клана.

      Бабушка-Белоснежка была хороша и еще свежа, но ее возраст выдавали глаза, уставшие и слишком многое повидавшие. Проявив любопытство в отношении праправнучки и отметив мое к ней полное равнодушие, но вместе с тем – «благоволение» к Фиале, Жаэль одарила меня и других милой, любезной улыбкой и улетела восвояси. С того момента в закутке стихли споры за «владение» мной. Хитрый дед Дамрис ничего пока не признал, но я надеюсь, что все решится в мою пользу, когда спадет защитная пелена Древнего.

      Наконец, молча посверлив оппонентов высокомерным взглядом, Дамрис произнес:

      – У серых нет своего Древнего. А синие, хоть и имеют одно сердце, но на границе своих земель. Кто теперь решится оставить свое дитя там, где были убиты столь многие? Где побывали дейтрини! Кто знает, что из своего черного арсенала они здесь оставили в наследство нашим будущим потомкам? Теперь мы все с подбитым крылом, а наши яйца все чаще будут с мягкой скорлупой. Что вы скажете, когда все больше драконят будут рождаться без магии, как последние виверны?

      – В моем клане ни один из виверн не считается «последним», – сухо парировал Хашер. – Мы – одна ветвь эволюции…

      – Не-ет… – презрительно протянул Дамрис. – Пока жив я и мой род, со своего воздушного потока не спущусь. Сравнять себя с прислугой? Ни за что! Пусть виверны цепляют крыльями кроны деревьев, мои – будут закрывать небеса!

      – Да ты, прапрадед, старый сноб, – криво ухмыльнулся Хашер.

      – Да, я еще помню те времена, когда виверны не имели права поднять на дракона глаза. Прислуга знала свое место. Теперь магических существ на Игае все больше, а магии все меньше. Не оттого ли драконов рождается так мало, они слабеют и мельчают? – в запале повысил голос Дамрис. – Моя дочь приносит уже второе яйцо, но без подпитки Древних скорлупа неумолимо смягчается, и вскоре яйцо высыхает…

      – Может, ты сам виноват в этом? – зло бросил ему Хашер.

      – Я? – опешил Дамрис.

      – Вы, глава, – поддержал синего дракона Майдаш, по-прежнему сидевший в позе самурая, да еще с косой и кинжалами.

      Хашер продолжил:

      – Именно ты пару тысяч лет назад жарко поддержал тех, кто посчитал магию целителей самой бесполезной, а