Принцесса пепла и золы. Хэйлоу Саммер

вот я встала под знамена своей мачехи, гордо и невозмутимо принимая то, что она и сводные сестры называли меня Золушкой и делала все, что мне поручали. Я воздержалась творить дальнейшие пакости, исходя из мудрого понимания, что моя семья сумеет стать несчастной, даже если я не приложу к этому никаких усилий.

      Этци, старшая из моих сводных сестер, на каждом вечере в нашем доме читает такие дурацкие лекции, что после, вероятно, весь город неделями только об этом и судачит, а Каникла за последние пять лет утроила свои размеры, потому что с утра до вечера, а может, и полуночи, занимается тем, что запихивает в себя сладости и пикантную жирную выпечку. Меж тем даже при подъеме по лестнице на второй этаж ей приходится трижды останавливаться, иначе она просто упадет в обморок от перенапряжения прежде, чем заберется наверх.

      Я уже довольно давно наблюдаю, как моя мачеха, одинокая и недовольная, поздним вечером, чаще всего за полночь, ходит взад и вперед перед камином в дамском салоне. С моим отцом она была счастлива. Прежде она считалась поразительной красавицей, желанной гостьей на каждом вечере и в каждом салоне, женщиной, наделенной умом и остроумием, с таким же стремлением и умением праздновать и веселиться, что и мой отец. Оба они умели произвести впечатление, с этой парочкой любили общаться.

      Но после смерти отца всему этому пришел конец. Горечь потери отразилась в чертах лица моей мачехи, и с каждым годом она, кажется, стареет на добрый десяток лет. Заклинаний против морщин и для цвета кожи и волос уже не хватает, чтобы придать этой женщине свежий и естественный вид. Расцвет ее уже миновал, а денег, поступающих из рудников в Фишлаппе, становится все меньше.

      И мне было бы почти жаль ее, по крайней мере, хоть чуточку, если бы два месяца назад мачеха не приказала двум блюстителям порядка увезти моего дракончика. Львиное Сердце укусил ее, когда, размахивая топором, эта женщина попыталась не дать ему съесть ее розы. На самом деле, моего дракона интересовали не розы, а маленькие червячки, которые угнездились в бутонах цветов после затяжного дождя, но, так или иначе, результат был разрушительным.

      Львиное Сердце уже разорил половину розовых кустов, когда моя мачеха в ярости набросилась на него с топором, чтобы помешать дракону уничтожить вторую половину. Тот молниеносно развернулся, уклонился от топора и впился зубами ей в ногу. Истошно завопив, она упала, и ее голос сиреной пронзил спокойствие раннего утра. Я тут же послала за доктором, и тот зафиксировал серьезную травму. Зубы Львиного Сердца были не сказать чтобы самыми чистыми, а посему существовал риск опасного для жизни воспаления. Доктор с готовностью засвидетельствовал моей мачехе, что драконы вроде моего опасны для общества, и вскоре после этого Львиное Сердце забрали.

      – Я замолвлю за него словечко, если ты не станешь устраивать сцен и будешь и дальше вести себя разумно, – сказала мне в тот день мачеха. – В противном случае… – Тут она провела пальцем по горлу, и я все поняла.

      Словечко,