Пилигрим. Реформатор. Константин Калбазов

гнезда.

      – Что за дым? – тут же уточнил командир, вышедший из-под полога.

      – Похоже, жилье горит и не одно.

      – Боевая тревога! Пятый десяток на греблю! Крейсерская скорость! Пушку к бою изготовить! Иметь в готовности заряд картечи и стрел! Шевелись, братцы.

      – Не иначе как в Верхней слободе горит. До них уж недалече, – предположил Антон.

      – Хорошо, как просто полыхнул пожар, а не половцы в гости пожаловали, – согласился с ним Андрей.

      Только вот чего в его голосе больше – непонятно. С одной стороны, вроде как и не желает, чтобы поселение пострадало от нападения. С другой – присутствует подспудное желание, дабы именно так и случилось. Еще и по телу пробежался зуд нетерпения, окончательно угнездившись меж лопаток и не желая оставлять меня.

      Вскоре из-за очередного поворота появилась объятая пламенем Верхняя слобода. Первая перед порогами, откуда либо шел сплав в высокую воду, либо начинался волок. У полыхающих стен видны всадники, сбивающие в колонну полоняников.

      – Четвертый и третий десяток сменить на гребле пятый. Самый полный вперед. Еразм, попадете в половцев?

      – Так точно, господин полусотник. Только разброс будет большим, можем и в своих попасть, – отозвался командир орудийного расчета.

      – То как господь решит. А попадете, может, оно и лучше, чем в неволе-то, – произнес Дорофей Тарасович, который и сам успел хлебнуть неволи полной мерой.

      – Слушаюсь. Стрелами заряжай. Прицел двадцать. Целься во всадника на белом коне, что правее полоняников.

      – Ага. Вижу, – вращая маховиками, отозвался наводчик.

      Командир расчета выждал несколько секунд, пока ладья выйдет на рубеж открытия огня. Прикинул и отдал команду. Раздался громкий хлопок, и пучок стрел умчался в сторону вражеских всадников. Обслуга поспешила перезарядить орудие, а Еразм вскинул к глазу подзорную трубу.

      Выстрел оказался удачным. В своих не попали. Зато ссадили сразу пятерых всадников. Правда, под троими всего лишь побило лошадей. Но все одно знатно вышло. На такой-то дистанции, при таком разбросе и относительно небольшой плотности противника. Внес поправку в прицел. Опять выждал подходящий момент, и очередной выстрел. И опять не в пустоту.

      Эта пальба сыграла злую шутку с сумевшими избежать полона. Когда стало ясно, что слободу не удержать, ее жители загнали детей при нескольких бабах в подземный ход, что выходил к поросшему камышом берегу Славутича. Вот там-то они и отсиживались, пока не услышали устроенную пальбу.

      Гадать, кто там пожаловал, не приходилось. Это могли быть только пограничники, что гоняли на реке степных разбойников. Вот и побежали бабы на открытое место, увлекая с собой детвору. Да только, на беду, это приметили и половцы, которые тут же бросились за убегающей добычей.

      – От дуры бабы! Еразм, отсеки погоню.

      – Попробую. Цель – группа скачущих всадников. Прицел десять, упреждение три корпуса лошади. Пали!

      – Первый десяток – арбалеты, пятый, второй – луки. К бою! – пока пущенные пушкой