Плата за мечту. Виолетта Якунина

Центральная» показывали девять двадцать. Старый центр города нежился под жарким летним солнцем. Уля неспешно плыла по улице, предвкушая, как блестяще она справится с очередным пунктом составленного вчера Плана. Она не обращала внимания ни на спешащих по делам прохожих, ни на усиливающийся жар, столь не свойственный началу июня. Уйдя в свои мысли, она не заметила маневра впереди идущей бабки, ринувшейся к киоску «соки-воды», и на не смогла избежать столкновения.

         Бабка пошатнулась, взмахнула руками и чуть не пришибла клюкой мальчонку, идущего впереди за ручку с мамочкой. Материнский инстинкт сработал мгновенно. Мамаша успела выдернуть из-под удара сынишку и тут же, не стесняясь в выражениях, вызверилась на старуху. Испуганная бабка заголосила на всю округу. В попытке реабилитировать себя в глазах общественности, она осыпала проклятиями Ульяну. И та принялась покаянно извиняться, сразу ощутив на себе пару десятков заинтересованных взглядов: «Кто тут слепая курица? Кто прет, как танк?» Словарный запас старушки казался неистощимым.

         Сделавшись пунцовой, как помидор, Ульяна попыталась задобрить бабку искренними раскаяниями, но та и слушать не желала, то ли была от природы скандалисткой, то ли просто помешанной. Тогда Ульяна стала сдавать задом, подальше от брызжущей слюной старухи – сумасшедших она боялась панически. Но ходьба задом наперед не относилась к ее достоинствам, и конечно, она тут же отдавила ногу благообразному дядечке. На Ульяне были босоножки на высоченной шпильке, а на дядечке далеко не бронированные сандалии – соотношение сил, как говорится, не в пользу последнего. Бедняга поджал поврежденную конечность, словно цапля на болоте, и взвыл обиженным фальцетом:

      – Что вы вытворяете, девушка! Вы мне ногу проткнули!

         Ульяна почувствовала себя в западне. Мир ополчился против нее.

      – Так ведь энто наркоманка! – завопила с новой силой бабка. – Оне обдолбятся и по улицам шастають, людей не замечають! Таким убить, что плюнуть! Вы газеты почитайте…

         Вокруг стали собираться любопытствующие, желающие посмотреть, на кого напали наркоманы.

      – Я не хотела! – чуть не плача бормотала Уля. – Я честно не специально!

         Уж чего ей хотелось в тот момент, так это провалиться под землю и выпасть в осадок где-нибудь в мексиканских прериях.

      – Вот не хватало, чтобы вы меня специально изуродовали, – покачал головой мужик.

         И, прихрамывая, двинул дальше, бормоча себе что-то под нос про слепых куриц.

      – Простите! – вслед ему пискнула Ульяна.

      – А вы в травмпункт обратитесь, мужчина, – посоветовала дядьке вредная старуха, – и я с вами пойду! Она ж меня как пнула, так аж сердце зашлося! Вот тут как вступило!

         И она схватилась за левый бок ближе к талии, где по ее понятиям, наверное, должно было находиться сердце. Полная тетка в цветастом платье сочувственно зацокала и осуждающе уставилась на Ульяну.

         Уля поняла, что сейчас умрет от удушья в своем строгом деловом костюме, надетом «в соответствии с планом». «Полундра! – вопил кто-то у нее в мозгу. – Спасайся, кто может!». И наплевав на приличия, гордость и здравый смысл, Ульяна рванула на проезжую часть.

      – Держи, оторву! – орала бабка. – Уйдет зараза!

         Откуда взялся тот «Porsche» Уля так и не поняла. Ведь все машины стояли на ближайшем перекрестке, подчиняясь красному свету, Ульяна прекрасно это видела. А этот серебристой пулей вылетел прямо на нее. Визг тормозов, возмущенный гудок клаксона и собственный пронзительный крик ударили по барабанным перепонкам. Зажмурившись от ужаса перед неизбежным, она инстинктивно шарахнулась в сторону, тут же споткнулась и упала, приземлившись по-кошачьи на четыре конечности. Послышался приглушенный звук удара. Кто-то закричал в толпе.

      – Вы сильно ушиблись? – раздраженный мужской голос раздался над самым ухом.

         «Жива», – подумала Уля и села на пятую точку. Кажется, автомобиль врезался не в нее.

      – С вами все в порядке? Эй, вы меня слышите?

         Дальше сидеть, зажмурившись, было как-то глупо.

      – Я? – спросила Ульяна и открыла глаза.

      – Вы, вы, – сердито подтвердил он, – не я же!

         Смуглое лицо, встревоженные глаза, капля пота, стекающая по виску. Если бы не обстоятельства, Ульяна нашла бы его интересным. Но вот так, сидя на раскаляющемся гудроне…

      – Нет! Я не ушиблась, – сказала она с вызовом.

         Изящно подняться было невозможно, поэтому она снова встала на четвереньки, потом оперлась на бампер его «Porsche», уткнувшегося в бордюр, и неловко поднялась. У нее болело все, но больше всего голова, которая была готова лопнуть в любую секунду, как перезревшая дыня.

      – Допрыгалась, наркоманка чертовая?! – надрывалась бабка с тротуара. – Ты давай, милок, ментов вызови, я в свидетели пойду! Самоубивица!

         Юбка была бесконечно испорчена, каблук на правой босоножке ходил ходуном, солнцезащитные очки погибли смертью храбрых под колесами проезжающих автомобилей, которым надоело стоять на перекрестке.

         Уля