Дачное общество «Ностальжи». Рассказы. Алексей Смирнов

отчаянные. И очень немногим выпала доля остаться в городе насовсем: скудный числом провинциальный люд, распаренный и отдувающийся, волочил поклажу в родной муравейничек. Особняком держался нервный, заполошный мужчина без возраста: желтое лицо, хищная лысина, что отвоевала лучшие куски некогда плодородных территорий; прыгающие руки, шаркающие стопы, круглое циррозное брюшко – все это с некоторых пор был Вьюшин. Он направлялся в город, однако путь его лежал гораздо дальше. Дело оставалось за малым: найти автовокзал. Собственно, искать, как выяснилось, было нечего: пара грязных, душных автобусов сонно стояла посреди маленькой площади. Вьюшин переложил чемодан из руки в руку, в сотый раз проверил, на месте ли квартирные деньги, и зашагал к кассе. Всю дорогу его терзали химические страхи – вдруг новые квартировладельцы наведут на него злодеев, и он будет умерщвлен в пути, так и не испробовав последнего средства. Одновременно он с большим трудом удерживался от искушения истратить всю полученную сумму на героин. Во-первых, поступи он так, его бы точно удавили алчные наркодельцы. Во-вторых, никогда не поздно вернуться и пополнить запасы. А в третьих, обратная дорога ему заказана: если он исцелится, то деньгам уж всяко найдет применение, а нет – так он поразит сей мухосранск чудовищным пиром, буйным прощанием с жестокими земными пределами.

      В кассе на Вьюшина взглянули недоверчиво. Конечный пункт его путешествия не пользовался популярностью. Он ехал в место, где пришлые люди считались великой редкостью; обычно автобус возил туда-обратно только постоянных жителей поселка, навещающих райцентр по хозяйственным нуждам. Вьюшин, получив билет, посмотрел на застывшие часы, и время, которое они показывали, странным образом совпало с истинным. Один из автобусов ни с того, ни с сего взрыкнул и нехотя подкатил к кассам. Вьюшину повезло, он успел вовремя. Несмотря на полдень, других автобусов в этот день не предвиделось.

      В салоне сгустился невыносимый зной. Пора было ехать, но шофер, похоже, никуда не спешил. Он сполз с сиденья, вылез из кабины, лязгнул какой-то панелью и начал рыться в машинном брюхе. Минутой позже он взял грязную ветошь и вяло побрел прочь, покачивая мятым оцинкованным ведром. Местные нравы не жаловали суеты. Постепенно народ стал прибывать; все пассажиры, конечно же, отлично друг друга знали и даже не утруждались приветствиями, видя в соседе не более чем деталь вечного пейзажа. Вьюшин не сомневался, что его присутствие было мгновенно замечено и вызвало животный интерес, однако не в обычаях здешней публики было чем-то сей факт обнаружить. Он не поймал ни одного любопытного взгляда и не услышал ни единого слова, произнесенного шепотом на ухо. И правда: дорога неблизкая, времени – хоть отбавляй, и всему свой черед. Сзади тяжело опустился на сиденье средних лет дядька с доверху набитыми продуктовыми сумками. Он водрузил их на колени, надсадно закашлялся и что-то пробормотал, отгоняя подоспевшую муху. Вьюшин