Влечение: эротическая сага. Анна Маркер

и я вас не знаю? – задал вопрос, а сам посмотрел в сторону входной двери.

      В кафе зашла миловидная блондинка и села за отдельный столик с надписью «заказано».

      – Извините, – не дожидаясь ответа, кивнул он, – но мы с вами еще пообщаемся, а вот этой даме завтра уезжать.

      – Как говорят англичане: «Первое впечатление нельзя произвести дважды», – съязвила она.

      – Правильно говорят. А вы, и милы и умны, не растерявшись с ответом, – ответил незнакомец в лукавой улыбке.

      Он встал из-за стола и пересел к блондинке.

      «Точно бабник, – про себя подумала Мила и сделала глоток кофе. – Везет мне на них, как аллергикам на ос».

      За стол с блондинкой и «бабником» подсели еще пару мужчин.

      – Первый тост за великое чувство!!! – поднял бокал тот, что справа.

      – Нет. За единственное русское имя, которое заканчивается на мягкий знак! – стал спорить его сосед по столу.

      – Орлы, хватит петушиться: мы пьем за прощание с Любовью!!! – «бабник» налил в бокалы шампанского и мужчины встали по-гусарски. Все они вели себя как старая и давно знакомая компания, разрастающаяся на глазах. Тот, что в платке, приглашал за столик всех знакомых в этом кафе, заказал еще вина, приставлялись столы, стулья. Отдыхающие быстро развеселились и громко заговорили тост за тостом, часто перебивая друг друга.

      «Вероятно, девушку зовут Люба и прощаются они с ней, а не с любовью?» – тихо обратилась к себя Мила.

      На стене у барной стойки висела плазменная панель большого телевизионного монитора. Корреспондент эмоционально и громко вёл свой репортаж о небывалой жаре в центральных регионах страны: «Горло перехватывает невидимая, жёстко сомкнувшая пальцы рука, дым застилает глаза, они плачут, по щекам, ручейки слёз уносят счастье, горизонт души полыхает пожаром, люди бегут на работу, закрывают мокрыми платочками рот, теряя гвоздику на асфальт. Они хотят спасти свою жизнь, свою любовь. Этот зной все запомнят надолго. Лето мокрых простыней, душного смога и душевной безвыходности.»

      На экране спасали любовь, с Любовью в зале кафе громко прощались мужчины, о своих любимых тихо вспоминала женщина. Грустные мысли, как пчёлы, роились в её голове под весёлый звон бокалов незнакомых людей; они звучали, словно по задуманному сценарию, донесшейся с экрана метафоры, в самый раз сгодившейся для статьи подруги-психолога.

      Мила несколько раз пересеклась взглядом с человеком в платке, «бабником», сидевшим напротив. Нет, скорее, он не сидел, а возникал перед ней. Он всё время двигался: вставал, садился, снова вставал. Она видела его впервые, а в голову, от тяжёлых, как подол длинного платья думок, лезли до абсурда глупые, банальные вопросы: «Почему с ним всем так легко? Откуда идет эта завораживающая энергия? Дежавю?»

      Перед уходом она поинтересовалась у бармена, который все также усердно полировал тканевой салфеткой бокалы.

      – Не подскажите, любезный: «Кто этот человек?»

      – Это