Маг полуночи. Дмитрий Емец

невнимательно переспросила Зозо.

      – Я сказал, что все меня достали. Особенно твой лоботряс со своими фокусами! – обиделся Эдя.

      Он наконец окончательно определился с рубашкой и появился из-за шкафа. Теперь, чтобы окончательно стать официантом, ему не хватало только бабочки. Но ее он обычно цеплял уже на работе.

      – Мой лоботряс? Какие у тебя претензии к Мефодию? – напряглась Зозо.

      – Он знает какие! Мои претензии большие, как кит, и серьезные, как бандитская крыша!

      Эдуард неожиданно наклонился и крепко взял Мефодия за ухо.

      – Слушай сюда, жертва нетрезвой акушерки! Еще раз выгребешь у меня из кошелька мелочь – я тебя порву, как грелку, и мне ничего не будет! У меня белый билет! – ласково обратился он к нему, скаля мелкие, как у хорька, зубы.

      Эдуард Хаврон был просто патологический жмот. Порой Эдю совсем переклинивало, и он даже на туалетной бумаге начинал проводить фломастером линии, ставя рядом с линией свою подпись. К счастью, это бывало не чаще, чем раза два в год, когда он проигрывался в карты или на игровых автоматах.

      – Я не брал, – сказал Мефодий.

      – Ты не думай, что я дурачок. Я только в профиль дурачок!.. На сколько кнопок был застегнут мой бумажник сегодня утром? На две! А я всегда застегиваю его только на одну! И никогда не задвигаю до самого конца молнию в отделении для мелочи!

      – Сам следи за своими кнопками! Мам, твой родственник меня убивает! Я буду одноухий и… ай… уродливый! – сообщил Мефодий, морщась от боли. Дядя очень больно впивался в ухо ногтями. Возможно, белый билет ему дали на законном основании, хотя и взяли за него триста баксов.

      «Вот осел я! Вторая кнопка! Надо же было засыпаться на таком пустяке», – подумал Мефодий.

      Ногти на ухе сомкнулись как клещи.

      – Ты все понял, малявка? Как насчет дубля? – прошипел Эдя.

      – Ай! Отстань, олух!.. Купи себе надувного дедушку! – огрызнулся Мефодий.

      – Что ты пропищал? А ну повтори! Повтори, кому говорят! – вскипел Хаврон.

      – Мальчики, мальчики! – примирительно захлопотала Зозо. – Может, бросим ссориться из-за пустяков? Ну что, пису пис и все такое прочее?

      Хаврон неохотно выпустил ухо племянника.

      – Пису пис! Только пусть зарубит себе на носу: еще раз поймаю – порву! – повторил он.

      – В другой раз фигли ты меня поймаешь! – вполголоса сказал Мефодий.

      К счастью для него, Эдя уже не слушал. Впрыгнув в одну из пар своих любимых ботинок, он смахнул с них щеткой невидимые миру пылинки и устремился в большой город на ловлю чаевых и удачи.

* * *

      Мефодий и его мать остались в квартире одни.

      Зозо Буслаева отложила журнал и задумчиво посмотрела на сына. Обычный двенадцатилетний подросток – во всяком случае, выглядит обычным. Худой, с узкими плечами. Ростом тоже не отличается. В строю на физкультуре среди пятнадцати мальчишек своего класса стоит девятым. Зато как будто ловкий. В футбол играет хорошо, бегает неплохо. Когда надо залезть на канат – тут он вообще первый. К сожалению,