Проклятый мир (сборник). Дмитрий Ганин

легкий код, ведь он давно не менялся.

      – А, вспомнил, – обрадовался Блохин и набрал код в виде трех единиц, и дверь открылась. – Черт, память начинает подводить, а ведь я не старый еще, а ты все время молодой. Не понимаю, как тебе удается не стареть, друг мой?

      – В этом нет ничего сложного. Надо лишь следить за собой, но не все это могут, – уклончиво ответил Косарев, желая закрыть эту тему.

      Они осмотрели новые военные достижения и потом расположились в совещательной комнате наедине и заперлись, чтобы им никто не мешал обсуждать важные дела. Там они выпили немного водочки и приступили к обсуждению государственных дел, но все-таки в разговоре была затронута больная тема о специальных агентах. Они проводили испытания и давно не участвовали в оперативной работе, поэтому надо было снова привлечь их к особо важной работе. Начальники сидели на удобных крутящихся во все стороны креслах возле большого лакированного стола.

      – Зря ты их перевел на другую работу, ведь испытания и производство оружия это не их призвание, и они находятся не на своем месте, – затронул снова тему агентов Косарев. – Они блестящие агенты, а ты их задвинул и зажал в тиски. Они могут выполнять любые работы.

      – Я задвинул их в рамки в наказание, ведь ты и так уговорил меня перевести их и снять с работы, а я хотел вообще выгнать их за беспредел и произвол. Ненавижу самодеятельность и нарушение приказов с законами, – объяснил снова Блохин. – Скоро я дам их новую работу.

      – Насчет законов ты загнул, ведь сам столько раз их нарушал. Я ведь знаю твои подвиги в кавычках о присвоении чужих заслуг и игнорирование хулиганства в армии, защиту потенциальных убийц. Ты вылез наверх только с моей помощью, ведь именно я дал тебе эту должность, а с твоей черной деятельностью ты должен был торчать на нарах, – напомнил Косарь.

      – Да, ты всегда был образцовым работником, и я завидовал тебе, признаюсь, но это дело прошлое. Я изменился с тех пор и заплатил сполна за эти ошибки. Ты помог мне тогда, но за агентов ты заступился зря, – признался Блохин.

      – Не зря, а ты бы их лишил будущего и утопил в грязи за то, что они действовали незаконно на свой страх и риск. Они нарушили закон из-за благих целей и спасли людей, показав свою напористость и упорность, что я люблю в людях. Их поступок с точки зрения закона является преступлением, но с моральной точки зрения это правильный поступок, и я предпочитаю справедливость, – высказывался Косарев.

      – Ладно, проехали. Ты отвечаешь за агентов, но я не потерплю больше скандалов, запомни это, так что будешь отдуваться за все передо мной. Больше ты не убедишь меня. Но если ты попробуешь утопить меня, но знай, что сам потонешь вместе со мной, – рассердился Блоха.

      Косарев оставил своего друга в разгоряченном состоянии и перекошенной физиономии, но он видел, что шеф стал сильно сдавать и перестал понимать сущность плохих и хороших поступков. Он стал слабоумным маразматиком, ведь эта ранняя старость накладывала сильный отпечаток