По ту сторону (сборник). Георгий Каюров

улыбались, но смотрели и совершали пакости со злобой над вещами неудачников. «Чем ближе к вышке, тем виднее задница мартышки», – вспомнилась мне любимая отцом поговорка. «Как нам повезло», – отметил я про себя и этим поделился с товарищем:

      – Хорошо, что нас не заставили собирать вещички и освобождать комнаты.

      – Тихо, – зашипел на меня Виктор, указывая на старуху у двери, зорко наблюдающую за бедламом. – Они, наверное, решили, – мы старшеклассники.

      – Сейчас проверим.

      – Ты куда? – хватая за руку, попытался остановить меня Виктор.

      – Пошли за мной, – на этот раз я вцепился в руку товарища и потащил его навстречу старухе, которую мы благополучно миновали. Она не пыталась нас остановить, пропустила с таким видом, словно узнала своих. Проскочив на второй этаж, мы пожали друг другу руки и с восторженным чувством разошлись по обжитым углам, ожидать соседей. Где-то снизу раздавались распоряжения, отдаваемые старухой и, вторя ей, приближался гомон торжествующих отроков.

      Расселяли по двое-трое в комнатах. Не повезло тем, кого разместили по трое. Комнаты, так называемые кельи, рассчитаны на двоих человек – по количеству шкафов. Как разделить два шкафа на троих ума не приложу.

      Наконец, дошла очередь и до моей комнаты. В дверях показалась старуха, сопровождаемая семинаристами-поселенцами. Из толпы протиснулся Семён и, быстро смерив меня взглядом, скомандовал:

      – Так. Тут я остаюсь, – он поднадавил на «я» и, бросив на кровать сумку, свойски подмигнул мне. Затем Семён воздел руки кверху и забасил: – Всё, всё. Нам тут и вдвоем тесно будет. Не видишь, матка, какое у меня брюхо? – с этими словами Семён выпучил глаза и навис над старухой, грозно уставившись ей в темя.

      Старуха собралась было возразить, но Семён надул пузо и надвинулся на неё. Старуха, быстро оглядев комнату, удалилась, уводя за собою всех остальных. Шумная толпа поселенцев переместилась в комнату напротив, к Виктору. Я с облегчением выдохнул и ждал, разглядывая моего будущего соседа по келье с нескрываемым весельем. Семён медленно повернулся, выставляя свою сияющую физиономию. Он был доволен отбитым для себя желаемым пространством.

      – Будем жить вместе, – пробасил Семён и, розовея, улыбнулся.

      Я не успел ответить, как опять открылась дверь, и вошел мужик с ящиком инструментов. Он молча подошёл к открытому окну и, захлопнув шипку, заколотил гвоздями. В ответ на наш немой вопрос сухо пояснил:

      – Не положено, – и удалился.

      Мы рассмеялись в спину плотнику. Чёрт с ним, с этим окном, только бы не подселили третьего.

      – Запри дверь на ключ, и молчок, – приложив палец к губам, засуетился Семён, когда за плотником закрылась дверь. Подойдя к заколоченному окну, он потянул, проверяя его на прочность. Створка скрипнула под напором амбала, а тот прокомментировал: – После откроем.

      – Располагайся. Эта тумбочка твоя, – наконец, смог и я проявить гостеприимство, с интересом наблюдая за Кувалдой, с которым, может быть, предстояло прожить