В свое время Максим Горький и Михаил Кольцов задумали книгу «День мира». Дата была выбрана произвольно. На призыв Горького и Кольцова откликнулись журналисты, писатели, общественные деятели и рядовые граждане со всех континентов. Одна только первая партия материалов, поступившая из Англии, весила 96 килограммов. В итоге коллективным разумом и талантом был создан «портрет планеты», документально запечатлевший один день жизни мира. С тех пор принято считать, что 27 сентября 1935 года – единственный день в истории человечества, про который известно абсолютно все (впрочем, впоследствии увидели свет два аналога – в 1960-м и 1986-м). Илья Бояшов решился в одиночку повторить этот немыслимый подвиг. Что получилось, пусть судит читатель.
Новый сборник статей критика и литературоведа Марка Амусина «Огонь столетий» охватывает широкий спектр имен и явлений современной – и не только – литературы. Книга состоит из трех частей. Первая представляет собой серию портретов видных российских прозаиков советского и постсоветского периодов (от Юрия Трифонова до Дмитрия Быкова), с прибавлением юбилейного очерка об Александре Герцене и обзора литературных отображений «революции 90-х». Во второй части анализируется диалектика сохранения классических традиций и их преодоления в работе ленинградско-петербургских прозаиков второй половины прошлого – начала нынешнего веков. Статьи, образующие третью часть книги, посвящены сложному полуторавековому диалогу русской и иноязычных литератур (представленных такими именами, как Дж. Конрад и Макс Фриш, Лем и Кортасар).
Донбасс в огне. Но жизнь в охваченной войной Новороссии и ее прифронтовых городах не прекращается. Перед вами – хроника войны. Так мог бы выглядеть дневник воюющего города, если бы он писал его сам. Дневник города, воздух которого пропитан яростью и милосердием, отчаянием и надеждой, страхом и его преодолением. Это книга о том, как город жил: чего боялся, о чем мечтал, о чем говорил и о чем молчал.
Эдуард Лимонов продолжает список своих покойников. Нарушая заповеданные табу (о мертвых – или хорошо, или ничего) и правила политкорректных слюнтяев, он не имеет снисхождения к ушедшим и спрашивает с них так, как спрашивал бы с живых – героям отдает должное, недостойных осуждает на высшую меру презрения. Память Лимонова хранит либо «горячих», либо «холодных» – в его мартирологе «теплым» места нет. Резкая, злая, бодрая книга.
Эта блондинка – самая красивая, самая близорукая, самая сентиментальная, самая лживая, самая искренняя, самая бестолковая, самая упрямая, самая беспокойная из всех известных героинь. Дама в автомобиле никогда не видела моря, она убегает от полиции и все время повторяет, что она не сумасшедшая… Однако те, кто ее видят, так не думают. На автозаправке она повредила себе руку. В довершение всего у нее нет с собой денег. Кажется, что, где бы она ни оказалась, ей могут хоть чем-нибудь да навредить, что, куда бы она ни сбежала, она не сможет остаться одна, освободиться от того, что она знает, от того, что она прячет.
На сегодняшний день этот двухтомник – наиболее полное собрание пьес Исаака Романовича Штокбанта. И пусть они пестры по жанру – тут и комедии-буфф, и повесть для театра, и лирические комедии, – все они объединены улыбкой и добрым юмором автора, народного артиста России, основателя и бессменного руководителя театра «Буфф», давно ставшего одной из визитных карточек Петербурга.
На сегодняшний день этот двухтомник – наиболее полное собрание пьес Исаака Романовича Штокбанта. И пусть они пестры по жанру – тут и комедии-буфф, и повесть для театра, и лирические комедии, – все они объединены улыбкой и добрым юмором автора, народного артиста России, основателя и бессменного руководителя театра «Буфф», давно ставшего одной из визитных карточек Петербурга.
«Все началось с Джека. С собаки Джек…» Вы сами знаете, что бывает с собаками. И вообще много чего знаете о повседневности, к чему об этом еще читать? Да и говорить. Трудно представить, как ты сам рассказываешь о себе такую историю. Или о своем отце, например: что вышло из того, что его бабка отравила прикормленную им собачку. Разве можно всерьез, без ухмылки хотя бы? Не было более роковых событий? Банальности, о которых невозможно говорить, потому что тебя душит либо ирония, либо мутный стыд. Лучше признаем их незначительными. Так что если это еще и родительские истории, то ты и не слыхал о них ничего. Не слыхал, но накрепко связан с ними болью, о которой ничего не хочешь знать. Автор этого романа не иронизирует, и это само по себе удивительно. В его изложении «банальности» перестают быть стыдными пятнышками и становятся историями в самом деле страшными и в самом деле значительными. Боль перестает быть бессмысленным спазмом и обретает свои корни. Сквозь мучительный, бестолковый сон проступает связная речь и связная жизнь.
В новой книге Александра Секацкого «Миссия пролетариата» представлена краткая версия обновленного марксизма, которая, как выясняется, неплохо работает и сегодня. Материалистическое понимание истории не утратило своей притягательности и эвристической силы, если под ним иметь в виду осуществленную полноту человеческого бытия в противовес голой теории, сколь бы изощренной она ни была. Автор объясняет, почему исторически восходящие силы рано или поздно теряют свой позитивный обновляющий настрой и становятся господствующим классом, а также почему революция – это коллективная нирвана пролетариата. Яркая и парадоксальная, эта книга адресована не только специалистам, но и всем заинтересованным читателям.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, – это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того – мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом. Впервые на русском языке публикуется книга, рассказывающая эту историю изнутри, книга воспоминаний, написанная участником событий. Голос Эльзаса наконец заговорил в полную силу.