Тележурналистке Ирине Лебедевой повезло, что известная певица Елизавета Азарова согласилась принять участие в ее ток-шоу – не так-то просто было договориться со звездой. Но Ирина рано радовалась – Азарова на запланированные съемки не явилась. Лебедева разыскивает певицу по всему городу, но та как в воду канула. Эти слова оборачиваются страшной правдой – тело Азаровой выловили из Волги, и это не несчастный случай – ее машину столкнули с обрыва. Ирина пытается выяснить, кто же так ненавидел певицу, и убеждается, что у Азаровой были просто безоблачные отношения со всеми людьми, окружавшими ее на сцене и за кулисами. Но это-то как раз и подозрительно…
«…– Валерия Ильинична, кассета пока не готова, ее скоро принесут, – проговорила я. – Мы тоже не верим, что Анжела могла кого-то убить… Скажите, вы не знаете подробностей, что вообще произошло? – Господи! – заместитель Арутюновой тяжело вздохнула. – Это просто какой-то кошмар! К нам уже с утра приехала милиция. Всех допрашивают, что да как… Конечно, я знаю подробности. Не все, разумеется. Только то, что нам сочли нужным сообщить. – Вы не могли бы нам это поведать? – попросила Галина Сергеевна, устраиваясь поудобнее на своем месте. – Мы все тяжело переживаем случившееся. Анжела Альбертовна произвела на нас всех исключительно положительное впечатление… Валерия Ильинична обвела всех нас печальным взглядом…»
«…– Ну вот, вы уже начали нервничать, – разочарованно улыбнулась я, – а я только приступила к расспросам. Вот вам, например, кто-нибудь угрожает? – У меня были когда-то трения с людьми, жадными, так скажем, до чужих денег, – гораздо спокойнее сказал Хмельницкий, – но я уладил эту проблему. – Вы хотите сказать, что у вас были разборки с бандитами? – без прочих околичностей спросила я. – До разборок не дошло, – улыбнулся Всеволод, – просто я предпочел платить представителям государственного рэкета. – Милиции, вы хотите сказать? – Вот именно, – кивнул он, – хотя большой разницы между ними не вижу…»
Ольгу Бойкову, главного редактора газеты «Свидетель», в первую очередь интересовало, кто же так занялся бедной бизнесменшей Обуховой? То наркотики подбросили, то машину взорвали… А теперь вот и саму владелицу мини-маркета убили у себя в квартире ударом ножа прямо в сердце. Кто? Может, ее заместитель – Кудрин? Ведь так часто бывает между компаньонами по коммерции. Но тут случилось то, что полностью разрушило предположения журналистки. Кошмар, преследовавший Обухову и закончившийся столь ужасно, продолжился: у Кудрина похитили дочь…
«…Я никогда не собиралась быть детективом. Если честно, я даже не читала никогда подобное чтиво – это мама тащится от Чейза и Кристи. Поэтому сейчас я сидела, вылупившись на Ларикова, и пыталась «логически» осмыслить происходящее. – Но ведь я не юрист, – робко проговорила я. – Понимаете, Сашенька, мой практический опыт показал мне, что для того, чтобы расследовать преступление, не надо быть юристом…»
«…В этот момент в дверь позвонили, и я, вздохнув, пошла открывать. Наверняка Ларчик забыл ключ. – Нико… – начала я, распахивая дверь, и осеклась. На пороге стояли два огромных детины, и один из них совершенно невежливо направлял на меня револьвер. Я невольно отступила, отчаянно ругая себя за проявленное легкомыслие. – Что вам надо? – пробормотала я. Их лица были спрятаны от моих нескромных взоров под идиотскими масками Микки Мауса, они втолкнули меня в ванную и заперли…»
«…Я уже пришла в себя, но в ситуации так и не разобралась пока. – Так это было не самоубийство? – спросила я. – Тогда что же, несчастный случай? – Я не знаю, как это случилось! – воскликнула женщина. – Но это не самоубийство и не несчастный случай! – Вы хотите сказать, что вашу дочь убили? – спросила я. – Я правильно вас поняла? – Правильно, – прошептала она в трубку. – Убили моего тихого ангелочка…»
«…– Потому что искать нам нужно не убийцу Фомина, – сказал Кряжимский и сделал долгую эффектную паузу. – А кого же, в таком случае? – не выдержала я. – Не кого, а что! – заявил Сергей Иванович, глядя на меня заблестевшими глазами. – Клад! Сокровища Разина! Поэтому и не надо сообщать ни о чем милиции. После того как мы найдем сокровища – пожалуйста. Неужели вы думаете, что нам позволят этим заняться, если мы скажем истинную причину смерти Фомина! – То есть – клад? – уточнила я. – То есть – клад! – повторил он утвердительно…»
«…Голос судьи звучал ровно и бесстрастно – какое дело было этой высокой женщине со старомодной прической до него? Она же постоянно видит их перед собой – одинаковых, растерянных, и они сливаются в одно лицо – общее, размытое, без оттенков, – одно безликое и безглазое чудовище. Где-то плачет женщина, или ему это кажется? Он прислушивается и понимает – плачет его мать, ей же нельзя волноваться… Он смотрит на нее, пытаясь успокоить, придать ей сил, и встречает сухой, горящий взгляд своей младшей сестренки – да зачем ты так смотришь, я не виноват, хочется крикнуть ему, но уже поздно. Губы его шепчут эти слова, как магическую формулу, – уже поздно. Уже поздно…»
Какая-то девица в кожаном прикиде ошивается возле небольшого элитного дома, явно что-то высматривая. Она не может не привлечь к себе внимания частного детектива Александры Данич, оказавшейся здесь тоже не случайно: ее наняли жильцы, обеспокоенные тем, что вокруг снуют какие-то подозрительные личности. Не сразу до Саши доходит, что «кожаная» девица – ее коллега. Все жители этого дома замешаны в преступлении, и Лиза Борисова взялась их разоблачить. Александра с жаром включается в ее расследование. Одна голова хорошо, а две лучше – это тем более верно, когда за дело берутся две энергичные сыщицы…