Развитие технологий и распространение идей эмансипации поменяли представление о том, что мужчины и женщины должны придерживаться строго предписанных ролей в семье и на работе. Более того, эти самые предписания стали восприниматься многими как источник сознательного или подсознательного сексизма и дискриминации. В каких сферах эти процессы идут наиболее интенсивно? Можно ли избавиться от сексизма? Главный редактор «Афиша Daily» Екатерина Дементьева и социолог Ирина Тартаковская – о том, как в России меняются гендерные роли.
То, что и как мы чувствуем, зависит не только от ситуации, в которую попал конкретный человек, но и от того, на какие культурные образцы мы ориентируемся. Такая оптика позволяет посмотреть на историю общества, как на историю трансформаций эмоциональных моделей и матриц. Откуда берутся образцы для чувств и почему они меняются? Как то, как мы чувствуем, влияет на ход исторических и политических процессов?
Почему общество начинает считать морально неприемлемым то, что совсем недавно казалось естественным? Почему эти изменения проходят так болезненно и к каким последствиям эти изменения могут привести? Социолог Элла Панеях в своей лекции рассказала о том, как в современной России меняются моральные и социальные представления.
Когда и кем придумывались официальные идеологии и почему они опиралась на мифы и фальсификации? Разговор с филологом и историком Андреем Зориным.
Зомби-государственник проповедует лозунг «благословлять мы должны эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной». Он боится демократии. Народ его пугает, народ дик, дай ему волю – выберет чудовище. Государство же (очевидно, состоящее не из граждан, а из каких-то специально присланных марсиан) – благодетель, страж порядка и проводник прогресса. Эта картина времен просвещенного абсолютизма, когда социальное расслоение и образовательный разрыв выглядели совершенно иначе, чем сейчас, прочно сидит в его мозгу и сдвигаться не собирается, хотя давно уже не соответствует условиям информационного пост-индустриального общества. В современном мире за устаревшие взгляды зомби-государственника приходится платить свою цену.
Зомби-геополитик видит в международных отношениях столкновение могущественных кланов, сеть интриг и извечное противостояние Запада и Востока. Этот взгляд на мир достиг пика своего могущества во время Второй мировой войны: идеи «жизненного пространства» и «сфер влияния» вырастают из него. В последние полвека эта мысль потеряла былую силу и был отправлена политической наукой в дальний угол чулана, в котором хранятся артефакты холодной войны. Но в политической реальности идея геополитики умерла не до конца. Во многих странах мира геополитика заменяет людям критический взгляд на внешний мир, предлагая вместо него мессианские мифы. Беда только в том, что из-за этого мифа развязываются настоящие войны. Об этом – профессор НИУ ВШЭ, историк Сергей Медведев.
Показатели и само понятие безработицы играют важную роль и в экономической теории, и в экономической политике. Считается, что чем безработица ниже, тем лучше. Всегда ли это так? Российские политики и чиновники очень гордятся тем, что у нас низкий уровень безработицы. Но что стоит за этими цифрами и откуда они берутся? Каковы плюсы и минусы такого уровня безработицы? Каковы его цена и последствия? Об этом – в лекции Владимира Гимпельсона.
Считается, что если ты живешь в собственной квартире или сам ее ремонтируешь, ты получаешь бесплатно то, за что другие платят арендную плату или вознаграждение работникам. В реальности плата возникает и здесь – в виде альтернативных издержек – и нередко они очень велики.
Философ Кирилл Мартынов (ВШЭ) и журналист, руководитель проекта «Полка» Юрий Сапрыкин обсудили, как удобство постоянной связи, доступ к неограниченным ресурсам интернета и ежедневное повышение качества доступных сервисов соседствуют с угрозой тотального государственного контроля и сокращения частного пространства.
Экономисты Ростислав Капелюшников и Алексей Белянин обсудили поведенческую экономику, нерациональность человеческих решений и политику наджа.