Lowell is no average teenager—and his grandfather, Hardy, is no conventional role model. Hardy may once have owned the abandoned orchard at the heart of town where they spend time trespassing and discussing ethics as if it were nothing more than a game. When inspector Milton shows up to investigate a murder, Lowell’s truths are put to the ultimate test.
Where the Blood Mixes is meant to expose the shadows below the surface of the author’s First Nations heritage, and to celebrate its survivors. Though torn down years ago, the memories of their Residential School still live deep inside the hearts of those who spent their childhoods there. For some, like Floyd, the legacy of that trauma has been passed down through families for generations. But what is the greater story, what lies untold beneath Floyd’s alcoholism, under the pain and isolation of the play’s main character?Loring’s title was inspired by the mistranslation of the N’lakap’mux (Thompson) place name Kumsheen. For years, it was believed to mean “the place where the rivers meet”—the confluence of the muddy Fraser and the brilliant blue Thompson Rivers. A more accurate translation is: “the place inside the heart where the blood mixes.” But Kumsheen also refers to a story: Coyote was disemboweled there, along a great cliff in an epic battle with a giant shape-shifting being that could transform the world with its powers—to this day his intestines can still be seen strewn along the granite walls. In his rage the transformer tore Coyote apart and scattered his body across the nation, his heart landing in the place where the rivers meet.Floyd is a man who has lost everyone he holds most dear. Now after more than two decades, his daughter Christine returns home to confront her father. Set during the salmon run, Where the Blood Mixes takes us to the bottom of the river, to the heart of a People.In 2009 Where the Blood Mixes won the Jessie Richardson Award for Outstanding Original Script; the Sydney J. Risk Prize for Outstanding Original Script by an Emerging Playwright; and most recently the Governor General’s Literary Award for Drama.
Arguably the first North American play, this edition includes the original French script of Marc Lescarbot’s Theatre of Neptune in New France, two twentieth-century English translations, Ben Jonson’s Masque of Blackness, and an extensive historical and critical introduction by Jerry Wasserman.
In Act 1, Claude, 55, visits his father Alex, 77, in an Alzheimer’s ward, intimately tending to his silent, vacant father’s bodily needs while hopelessly trying to reach him with monologues and settle misunderstandings. In Act 2, in an eerie reversal of roles, Alex visits Claude in the same ward, similarly finding disconsolate irony where he had looked for forgiveness.
Документальный детектив, исследование и признание в любви к нуару. Жанру, который любят и мужчины, и женщины. Рассказ о том, как на экранах воцарились роковые красотки и детективы в шляпах. Что такое – нуар? Специалисты и сейчас не могут решить – Это стиль? Жанр? Философия? Зародившись в кинематографе, нуар проник в живопись и фотографию, литературу и музыку. Сейчас он уверенно поглощает компьютерные игры. Эта книга рассказывает о том, как родился и развивался мир, населенный роковыми красотками, продажными копами и философствующими гангстерами, его канонах, трансформации и перерождении. © Storysidе
У маленького Антона семья творческая: актеры, режиссеры, художники. Растет мальчик за кулисами театра, и окружающий мир представляется ему странным и обманчивым "Зазеркальем". Но Антону очень хочется попасть в настоящий "реальный" мир. И вот, долгожданная встреча с реальностью, наконец-то, произошла…
Почему сталинский режим так и не смог создать полностью подконтрольный ему пропагандистский кинематограф? Как Сталин и другие партийные руководители вторгались в работу режиссеров и к чему приводило их вмешательство? Почему установка на создание безусловных шедевров оборачивалась сокращением производства? Как советские литераторы пытались освоить кинодраматургию? На все эти вопросы обстоятельно отвечает книга «Не по плану». На архивных материалах автор показывает, что произошло с «важнейшим из искусств» в 1930–1953 годах. Мария Белодубровская – киновед, преподаватель факультета визуальных искусств Висконсинского университета в Мадисоне. Впервые опубликовано Cornell University Press. Перевод на русский язык авторизован издателем.