«– Рамис, я беременна… – Ты сделаешь аборт, Айлин. И давай без истерик. Мы разводимся», – сказал я ей однажды, выслав копию свидетельства о разводе почтой. С того дня мы больше не встречались. Пока мне не сообщили, что видели мою бывшую жену с ребенком – аккурат четырех лет. На стол кладут личное дело. Я достаю фотографию девочки и чувствую, как разгоняется кровь по венам. – Копия ваша. Один в один. Зовут Селин. – Селин… Сколько ей? – Четыре года, Рамис Аязович. Завтра исполняется. Отмечать будут в кафе «Лама», желаете быть в числе гостей?
– Собирай вещи. Ты переезжаешь ко мне. Я распахнула рот, умирая от ужаса. Данияра Багрова я видела всего раз – тогда же после нашей встречи я попала в больницу. – Ни за что. – Содрогаюсь всем телом. – Твоего мужа больше нет. Это раз. – Вкрадчиво напоминает Данияр. – На тебя покушались. Это два. Ты знаешь правила нашей династии. Отныне вы с ребенком принадлежите мне. – Причем здесь мой ребенок и вы? – цежу тихо. – К тому же, вы мне не нравитесь. Я тихо простонала – Багров больно схватил меня за локоть: – Либо по любви, либо по-плохому, но ты будешь жить со мной. Данияр: Она меня не помнит. Год назад она говорила, что хочет от меня детей, а теперь даже не помнит, что беременна от меня.
– Это мой ребенок? – Тимур стиснул челюсти и склонился надо мной в опасной близости. – С чего такая уверенность? Улетай, Тимур, я не хочу тебя видеть! Пальцы бойца вцепились в мой подбородок, вынуждая смотреть лишь на него. Я похолодела. – С того, что, если этот ребенок окажется моим, ты тоже будешь принадлежать мне.
– Ты скучала по мне, Варя? – Сергей… Оставь меня в покое, я прошу тебя! В трубке было слышно лишь его дыхание, и Варю охватила мелкая дрожь. – Я ведь тогда сохранила тебе жизнь! – воскликнула она, не выдержав напряжения. – А я вот не знаю… сохранять ли жизнь тебе, когда ты окажешься в моих руках? Сергей Истомин смог стать для Вари целым миром, пока не перешел все границы жестокости и не попытался убрать ее отца – авторитета города. Сильная духом, однажды Варя обрела долгожданную свободу. Вот только она еще не знала, что носит под сердцем ребенка. Ребенка самого жестокого человека.
– Уходи, Сергей. Его рука крепче сжимается на моем лице. – Ты смиришься с моим присутствием в твоей жизни. И с тем, что теперь твоя жизнь в моих руках. Полностью. Безоговорочно. – Я скорее умру. – Это не освободит тебя от ответственности за твой длинный острый язычок, девочка. Я всегда буду рядом. Вне зависимости от твоего желания.
– Ты скучала по мне, Варя? – Сергей… Оставь меня в покое, я прошу тебя! В трубке было слышно лишь его дыхание, и Варю охватила мелкая дрожь. – Я ведь тогда сохранила тебе жизнь! – воскликнула она, не выдержав напряжения. – А я вот не знаю… сохранять ли жизнь тебе, когда ты окажешься в моих руках? Сергей Истомин смог стать для Вари целым миром, пока не перешел все границы жестокости и не попытался убрать ее отца – авторитета города. Сильная духом, однажды Варя обрела долгожданную свободу. Вот только она еще не знала, что носит под сердцем ребенка. Ребенка самого жестокого человека.
– Уходи, Сергей. Его рука крепче сжимается на моем лице. – Ты смиришься с моим присутствием в твоей жизни. И с тем, что теперь твоя жизнь в моих руках. Полностью. Безоговорочно. – Я скорее умру. – Это не освободит тебя от ответственности за твой длинный острый язычок, девочка. Я всегда буду рядом. Вне зависимости от твоего желания.
Да ты с ума сошла! Подобрала на улице какого-то подозрительного незнакомца, привела в свой дом… Что скажут соседи? Что скажут родители? Ах, он уже познакомил тебя с лучшим другом и даже проявляет собственнические замашки? А ты еще не сказала ему, что в невесты отдана другому и вообще, что свадьба на носу? Нет? Вот это, Катя, ты влипла…
Одна ночь, одна авария и один мужчина – темноглазый, притягательный и опасный. Таких, как он, местные жители называют чужеземцами, от приезжих постоянно ждут беды. Вот и юной Нине отец говорил остерегаться чужаков, но одной ночью Нина связалась с мужчиной, после встречи с которым ее жизнь перевернется с ног на голову, а однажды, когда бороться больше не останется сил, только он – чужеземец – будет рядом.
– Пора отрабатывать долг. Градус в номере, где должна пройти роковая ночь, накаляется от незаконченной фразы. – А что потом? – напряженно замираю. Взгляд Руднева опасно затуманивается. Напряжение возрастает. – Родишь мне наследника и посмотрим, – решил он. – Раздевайся.