«Славная дата – двести лет Эксперименту. В истории Земли ничего подобного не было. И не будет…»
«3 сентября 1878 года произошло событие, последствия которого укладываются в схему «проступок – возмездие», хотя человек трезвый, скорее всего, сочтет его случайным, ничего не доказывающим совпадением…»
«Лизочка вошла в спальню средней группы, держа под мышкой сразу три книжки. – Ура! – закричал Петя. – Будет настоящее чтение. – Ничего подобного, – сказала Лиза. – Через пятнадцать минут отбой, и все будут спать. Завтра рано вставать…»
«Я попал на Дарни по будничному делу – как бывший спортсмен, а ныне скромный агент Олимпийского комитета…»
«По долгу службы мне, разъездному представителю Олимпийского комитета, приходится бывать в самых дальних уголках Галактики…»
«Улица, огражденная глухими заборами, которые порой нехотя раздвигались, чтобы дать место одноэтажному фасаду в три окна, повернула под прямым углом, и неожиданно я увидел внизу реку…»
«Не знаю, кого на нашем курсе ненавидели больше – профессора Самойло или старичка Кикина. Тем более что эти совершенно разные люди сливались в нашем сознании в единого мучителя. Другие их тоже осуждали…»
«Елизавета Ивановна отлично помнила темный длинный коридор на послевоенном Арбате, над зоомагазином, комнату, в которой умещались она сама, Наташа, Володя и мама, запахи шумной коммунальной кухни, выползающие в коридор, утренний кашель соседа, причитания соседки Тани и хриплый рокот бачка в уборной. Тогда собственная кухня казалась недостижимым символом житейской независимости…»
«Мать пришла проводить Вячеслава на аэродром и держалась корректно. Вячик опасался не слез, не тревожных слов, а указаний, которые она не сделала дома и могла изложить здесь, в группе туристов, которые пока что присматривались друг к другу, выбирая себе партнеров или приятелей на время поездки в Англию…»
«Я был немного простужен. Не болен, а так, простужен. Проснулся ночью от собственного кашля, а заснуть снова не смог. Четыре часа. За окном светло. В парке, за домами, трудится соловей, а с балкона его перебивают воробьи. Перистые рассветные облака висят на жемчужном небе, и все вокруг нарисовано сильно размытой акварелью…»