«Ресторан посещался столько же иностранцами, сколько русскими. И часто видно было, как какой-нибудь француз или англичанин, уже, видимо, побывавший в этом заведении, приводил с собой друзей и с выражением лица фокусника, глотающего горящую паклю, опрокидывал в рот первую рюмку водки и, выпучив глаза, затыкал ее в горле пирожком. Приятели смотрели на него, как на отважного чудака, и, недоверчиво улыбаясь, нюхали свои рюмки…»
«В каютке было душно нестерпимо, пахло раскаленным утюгом и горячей клеенкой. Штору поднять было нельзя, потому что окно выходило на палубу, и так, в потемках, злясь и спеша, Платонов брился и переодевался…»
«Знакомство мое с Сологубом началось довольно занятно и дружбы не предвещало. Но впоследствии мы подружились…»
«Первое, что поражало в Кузмине, это странное несоответствие между его головой, фигурой и манерами…»
«Был такой поэт Василий Каменский. Не знаю, жив ли он и существует ли как поэт, но уже в эмиграции я читала о нем – был в Петербурге диспут «Гениален ли Василий Каменский?» После этого я его имени больше не встречала и ничего о нем не знаю. Он был талантливый и своеобразный…»
«К Бальмонту у нас особое чувство. Бальмонт был наш поэт, поэт нашего поколения. Он – наша эпоха. К нему перешли мы после классиков, со школьной скамьи. Он удивил и восхитил нас своим «перезвоном хрустальных созвучий», которые влились в душу с первым весенним счастьем…»
Современники называли Тэффи (Надежду Александровну Лохвицкую, по мужу — Бучинскую) «изящнейшей жемчужиной русского юмора». За свою долгую литературную жизнь Тэффи выпустила свыше тридцати книг — прозу, драматургию, поэзию. Но известность ей принесли юмористические рассказы, в равной степени любимые читателями разного возраста, образования и социального положения. Среди тех, кто обратил внимание на ее сочинения, был сам Государь Император Николай II.