Объект социологии повседневности – мир рутинной работы, вечернего телепросмотра и чтения перед сном. Ее предмет – «контексты повседневных взаимодействий», «механизмы транспонирования», «режимы вовлеченности» и «замкнутые области смысла». Делая знакомое незнакомым, а простое – сложным, социология повседневности стремится выявить устойчивые микроинварианты социальной жизни. Пять рекомендованных нами книг не образуют никакого признанного канона. Скорее, это корпус «прецедентных» текстов, в которых сформировалась повестка дня дисциплины: от феноменологической теории действия и социально-антропологических исследований повседневного мира до кибернетической революции и когнитивной социологии. Мы намеренно оставили за скобками все, что произошло с микросоциологией в последние двадцать лет, после «поворота к материальному». Ее золотой век – 50—80 гг. ХХ столетия. Сосредоточимся на этих трех славных десятилетиях микросоциологического ренессанса.
В 2010 году в издательстве Новое Литературное Обозрение была опубликована книга Юрия Цивьяна, в которой автор предлагает исследователям-гуманитариям новое дисциплинарное поле. Автор называет его «наукой о жесте в искусстве» – карпалистикой. Чтобы лучше представить себе, о чем идет речь, я предложила бы расположить это исследовательское поле между иконологией и семиотикой (а точнее ее разделом – кинесикой). Ю. Цивьян выступает в роли знатока и собирателя методов и идей исследователей, считающих, что именно жест обеспечивает для зрителя проницаемость границ между различными воображаемыми пространствами (поэзией, театром, картиной, фильмом, философией, филологией, фотографией). Или, иначе сказать, именно внимание к жесту может оказать на зрителя воздействие, при котором ему откроется возможность переживать эстетическое событие при помощи всех чувств, включая чувство движения. Именно жест и дает импульс к переводу форм, обращенных к одному из органов чувств в воображаемые аналоги для других органов чувств.
Великая рецессия, разразившаяся во всем мире в 2008 году и в определенной степени продолжающаяся до сих пор (хотя некоторые регионы уже смогли преодолеть спад), ставит перед нами вопрос о будущем капиталистической системы, которая в настоящее время доминирует в мире. Можем ли мы вслед за Фрэнсисом Фукуямой говорить о конце истории и о том, что капитализм, в силу своего динамизма и способности осуществлять самокритику является «универсальной идеологией» и оптимальной формой организации социума, или же капитализм, как и любая другая общественно-политическая формация, конечен? И если капитализм близок к концу, то какая форма социальной организации может придти ему на смену? Будет ли это нечто новое или вариация существующих возможностей, включая и элементы капитализма? Что именно угрожает существованию капитализма, и может ли человечество противостоять этим угрозам? Эти и другие вопросы, связанные с будущим капитализма, обсуждаемые в книге «Есть ли у капитализма будущее?», сборнике статей, в котором приняли участие ведущие политические теоретики и социологи – Иммануил Валлерстайн, Рэндалл Коллинз, Майкл Манн, Георгий Дерлугьян и Крейг Калхун.
Большая книга, вышедшая в амбициозной серии публикаций [Res Publica], построена весьма искусно. Редко бывает так, чтобы если не в первой, то, во всяком случае, уже во второй строке Введения (написанного О. В. Хархординым) основная проблема была поставлена столь масштабно и сформулирована столь радикально. В вопросе «почему в России так много общего и так мало общественного?» соединяются теоретико-социологическая и актуально-политическая линии проекта, замысел которого излагается далее в высшей степени буднично. Книга о дружбе «повторила то, что понимают многие», а потому «логично было бы спросить: почему у нас так много феноменов, которые схватываются категорией „общий“ … и так мало тех, которые относятся к категории „общественный“ … Почему мы все способны на дружбу, но не можем создать действенное общество?».
Текст психотерапевта-экзистенциалиста Ролло Мэя «Три формы мира» вряд ли может стать серьезным ресурсом социологического теоретизирования. Если европейские экзистенц-психологи – такие как Людвиг Бинсвангер и Медард Босс – всерьез задавались целью создать психологическую теорию на основе хайдеггеровской феноменологии, то Мэй, скорее, талантливый популяризатор – «переводчик» Хайдеггера для своих американских коллег. Отсюда и легкий стиль его письма, и обманчивое впечатление поверхностности, и удивительная свобода в обращении с тяжеловесными категориями немецкой экзистенц-философии.
В данной статье проводится анализ организации интервьюера и респондента взаимодействия в ситуации стандартизированного интервью. В качестве методологической рамки автором был выбран конверсационный анализ. Основным результатом работы является выделение коммуникативных стратегий, которые используют респонденты и интервьюеры для поддержания или прерывания взаимодействия в процессе интервью.
В статье предпринимается попытка рассмотреть взаимодействие человека и компьютера с точки зрения социологической теории. Концептуальные сложности, связанные с поставленной задачей, объясняются тем, что исследования в области HCI (Human-Computer Interaction) направлены на практические решения проблем взаимодействия, в то время как STS (Science and Technology Studies) в большей степени обращаются к частным аспектам развития технологий и их влияния на жизнь общества. Возможное решение предоставляет переопределение взаимодействия человека и компьютера в терминах формальной социологии Георга Зиммеля.
В статье рассматриваются отношения ритуала и смысловой системы православия. Эмпирическое исследование показало, что нарушение ритуала венчания представляет угрозу его смысловой упорядоченности. Источником нарушений служит расхождение между религиозными нормами и представлениями исполнителей ритуала. В тексте освещаются механизмы выявления, борьбы и устранения данной угрозы, используемые институтом церкви.
Данная статья анализирует использование Бруно Латуром концептов структуралисткой семиотики Альгидраса Греймаса в рамках STS-исследования. Автор демонстрирует, что Латур решает задачу установить симметрию отношений между обществом и природой, распространяя семиотические концепты, задуманные как аппарат для анализа организации значения в текстах, на широкую нетекстуальную реальность. Научное знание, т. е. мост между обществом и природой, становится возможным при условии, если оно сумело создать циркулирующий референт.
В статье обсуждается возможности и перспективы решения проблемы социального порядка путем апелляции к созданию социальной теории путем апелляции к сообществам (коллективным субъектам), способным – по аналогии с рациональным индивидом – принимать разумные решения и на их основе осуществлять рациональные действия.