Госпожа адмирал. Макс Мах

тверть стакана коньяка в качестве универсального болеутоляющего и проверенного на опыте антидепрессанта и полезла под душ. Срезала маникюрными ножницами бинты, посмотрела на едва успевшую затянуться рану, удовлетворенно кивнула самой себе и пустила воду. Рана, что отрадно, не загноилась и заживала куда быстрее, чем можно было ожидать, – «Прямо как на собаке!» – но мыться, не совершая ровным счетом никаких движений, практически невозможно. Оставалось терпеть, стонать и материться, что Лиза и делала. А материлась она так, что хоть святых выноси. Хорошо еще, никто ее не слышал, а то мог бы случиться конфуз. Но Лизе повезло и в этом, она на какое-то время осталась одна, предоставленная самой себе. Мария пошла устраиваться в каюте Рощина, а сам полковник в апартаменты капитана Браге переселиться еще не успел. Так что ругайся как хочешь, все равно никто не услышит!

      «Да, если и услышат, что с того?»

      Оставалось гадать, как Лизе удалось продержаться «в тонусе» все предыдущие дни. Экспедиция-то получилась не из простых и включала среди прочих удовольствий самодеятельный альпинизм без снаряжения и со сломанными ребрами. Но это, если разобраться, как раз в стиле капитана Браге: сжав зубы, терпеть и, не жалуясь, идти вперед. Как там, в «Двух капитанах»? «Бороться и искать, найти и не сдаваться»[1] Ну, где-то так все и происходило. Плохо ли, хорошо, но Лиза ни разу не остановилась. Так и шла. Потому, наверное, и дошла.

      «Мы шли, шли и, наконец, пришли!»

      «Откуда это? – задумалась Лиза. – Или там было как-то иначе?»

      Очевидно, это опять-таки была какая-то цитата, и, скорее всего, снова из памяти Лизы Берг, а не Елизаветы Браге. Но что за цитата, Лиза сейчас, хоть убей, вспомнить не могла. Да и неважно, на самом деле! Не до того!

      Она вышла из-под душа, вытерлась, стараясь не тревожить покопанный бок, выпила еще четверть стакана коньяка и, наконец, забралась в постель. Вытянулась под легким шелковым одеялом, вдохнула едва уловимый запах фиалок и попросту растаяла от блаженства.

      «Боже, какая благодать!»

      Так бы и лежала, не двигаясь и ни о чем не думая, но жизнь есть жизнь, и долго наслаждаться покоем ей не позволили. Первым «заскочил пошушукаться» Райт.

      – Вы уж извините, Лиза, что я так, без приглашения, – начал он, всем своим видом изображая смиренное раскаяние и немереное количество сожалений по всем без исключения поводам, – но я так понял, нам есть о чем пошушукаться, ведь так?

      – Согласна, только недолго, – Лиза прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, что было непросто, балансируя на границе сна и бодрствования.

      – Коротко, – сразу же согласился арматор, – конспективно. Кто такая Мария и с чем ее едят?

      – Есть ее не надо, Иан. Да и небезопасно. Маша девушка резкая, может и в лоб дать. Но не даст, если, конечно, сам не нарвешься. – Глаза пришлось открыть, так как говорить «сквозь сон» оказалось не только неприлично, но и затруднительно. – Можешь ей доверять, Иан. Версия, что она из другого мира, сущая правда, но детали позже. Потерпи!

      Разумеется, Лиза не собиралась посвящать Райта ни в какие подробности касательно мира почившего в бозе социализма. Она об этом и вовсе не хотела ни с кем разговаривать, ну, кроме Рощина, разумеется, который и так уже практически все знает, а о чем не знает, о том догадывается. Другое дело Райт. Ему все эти «тайны мадридского двора» знать ни к чему. Но что-то рассказать все-таки придется. Да и «навигацию в сложных условиях неопределенности» обсудить придется тоже. Впрочем, не сейчас, когда Лиза едва способна оставаться в сознании, а когда-нибудь позже.

      «Потом! Все потом!»

      – Принято, – кивнул Райт. – Каковы наши планы?

      – Я отдохну пару дней, – Лиза решила, что пары дней ей должно хватить, учитывая снадобья Тюрдеева и прочие удобства и преимущества цивилизованной жизни. – Вы наверх уже сходили?

      – Нет пока, – покачал головой Райт, «поймавший» вопрос, что называется, на лету. – Там все непросто, капитан. Попробовали пару раз, но не смогли. Впрочем, это отдельный разговор. Так что нет, не были. Да и не до того было, если честно. Вас искали, ну заодно и стены кратера обследовали. Между прочим, много интересного нашли, но это я вам тоже как-нибудь потом, Лиза, в лицах и со всеми подробностями…

      – Договорились. – Спать расхотелось, но и вылезать из постели Лиза не собиралась. Болеть так болеть!

      «Может быть, еще удастся вздремнуть…»

      – Значит, наши планы таковы, – сказала она, снова закрывая глаза. – Сходим наверх, посмотрим, что там да как, и домой. А пока суд да дело… Мы там, Иан, внизу сокровища нашли… несметные… – Лиза приподняла веки и посмотрела на Райта сквозь завесу ресниц. Рощин покажет. Там много всего и… всякого… Не меньше чем в Яруба.

      – То есть мы снова богаты?

      – Вроде того!

      Райт разговором остался доволен и ушел после завершающего обмена репликами так быстро, словно его тут и не было. Как какой-нибудь, прости господи, Чеширский кот. Был и не стало, одно воспоминание.

      «Разумный человек… и тактичный. Теперь можно и вздремнуть».

      Однако

1

Первоисточник – поэма «Улисс» английского поэта Альфреда Теннисона (1809–1892).