В облаках ангел смотрит на всех… (сборник). Валерий Кузьмин

лаках ангел смотрит на всех…

      В облаках ангел смотрит на всех,

      Но у каждого ангел один.

      Замечает в тебе каждый грех

      И вздыхает, наверно, простил.

      Мы грешны, а они в облаках

      Все прощают с слезой на щеке.

      Знают, видно, они, что нам там

      Все зачтется о каждом грехе.

      Приходя на последний поклон

      Каждый мыслит, что примут его,

      Но смотритель откроет тетрадь:

      Там рябит от житейских грехов.

      Без грехов никому не пройти,

      Ведь извилиста жизнь как змея.

      Понимают, сидящие там,

      Все грешны и сюда им нельзя.

      И создали ту сказку для нас:

      Не греши, все воздастся потом,

      Но забыли, что людям нельзя

      Жизнь пройти, не играя с грехом.

      Лучик солнца…

      Лучик солнца удержи в ладошке,

      Чуть сожми, чтоб ощутить тепло,

      Так и счастье делится на крошки,

      Вместе слепишь и оно пришло.

      Подставляй ладошки чуть почаще,

      И подольше грей, пока есть свет,

      Счастье ведь бывает так пьянящим,

      Даже на закате наших лет.

      Какая нежная…

      Какая нежная и теплая рука

      Она тебя лелеет и ласкает.

      Через нее вливается душа

      Так ласково, так нежно, все оттает.

      О, нежная ладонь, открытая тебе,

      То не ладонь, душа ее открыта.

      Она несет тебе свою любовь

      Открытая ладонь – вся женщина

      открыта.

      Старость в радость

      На восемьдесят пять, прибавим по

      пятерке,

      На ощупь днем, на тумбочке очки,

      Она ему: «Родной, нашел их что ли?»,

      Он ей тихонько: «Радость, подожди».

      Мы их три дня уже с тобой искали,

      Ты помнишь позолоту ободков,

      Мы их лет пять назад с тобою потеряли,

      Но очень помним, тем лишь и живем.

      Зачем они, по стенке и тихонько,

      К обеду и до кухни – не беда,

      Ты мне размочишь то, что так засохло,

      Ползу родная, где моя вода!

      Всплеск радости, опять костыль

      сломался,

      И тапочки приклеились к ногам,

      «Родной, ты снова задержался»,

      «Нет, не успел, там кто-то пробежал».

      Я испугал их громкою походкой,

      Они смели, что было на столе,

      Сухарь сожрали, закусили водкой,

      Такое тараканье резюме.

      Ты не печалься милая, родная,

      Часа за три дотопаю назад,

      Сейчас тебе согрею только чая,

      Ты жди, я буду, хоть и староват.

      Какая разница, попили иль поели,

      Уж забывается, а надо ли оно,

      Мы так давно с тобою протрезвели,

      Но вспоминаем жизни той вино.

      По жизни все…

      По жизни все меняется с годами,

      Меняются и образы и мысли,

      А мы стоим с открытыми глазами,

      Назад глядим, моргая лишь слезами.

      Не от того, что что-то там жалеем,

      А от того, что не вернешь обратно,

      Смотри вперед, там точно веселее,

      Живи вперед, там точно будет сладко.

      Никто не хочет…

      Никто не хочет быт свой поменять,

      Но что-то ищут, мыслями лелеют,

      А чуть коснись, ведь там моя кровать,

      И кот привычно ночью шею греет.

      Все в мыслях снова будто под венец,

      Но тот венец с колючками на темя,

      Какой тут брак, уж скоро и конец,

      А хочется, так хочется, а время…

      Оно бежит и подгоняет нас,

      Мы так спешим еще остановиться,

      Но сзади внуки, дети, как наказ,

      Куда бабуля? И зачем стремиться.

      Ей хочется, она хоть не вдова,

      Давно одна и все осточертело,

      Но как же трудно ей найти слова:

      «Свободна и лечу куда хотела.»

      И этот круг, в котором все по кругу,

      К нему никак, от этих не уйти,

      Менять