Валюта смерти. Юлия Андреева

>

      чужих проблем.

      А я с тобой иль без тебя —

      не диво.

      Вновь ты и я.

      А счастье есть, и нет.

      Желать любви.

      А за нее монетой…

      Способной дозвониться

      на тот свет.

      Где ты и я

      опять семья.

      Где голос твой,

      где ты живой,

      где ты и я…

      Куда деваться мне от этой боли,

      куда деваться мне от этой тьмы.

      Глава 1

      Казик

      Себе я места не найду:

      Переучет в аду.

А.Смир

      «Давным-давно Бог сотворил землю и небо, животных, птиц, рыб, солнце и звезды, и велел им жить, поживать и добра наживать. Бог сотворил день, чтобы все видели, что Он сделал, и как это красиво и хорошо. И еще он сотворил ночь – чтобы все спали и видели сны.

      А потом Бог пожелал всем много хорошего и создал мужчину, и женщину, и рай, чтобы люди могли там поселиться.

      В раю вместе с людьми жили ангелы и разные животные, цвели сады. Все на свете разрешал людям Бог, потому что любил их, как своих детей. Одного только нельзя было делать – рвать волшебные яблоки в саду. Сдались им эти яблоки!

      Но однажды люди все-таки нарушили запрет, Бог рассердился и выгнал их из рая».

      Казик повернулся на другой бок. Рядом с ним на соседней кроватке посапывала маленькая девочка. У нее был насморк, отчего дыхание получалось с присвистом.

      Когда-то давно у Казика были папа и мама. Они жили в маленьком доме, окруженном садом. Давно, так давно, что Казик, как ни старался, не мог вспомнить лица мамы.

      Когда его привезли в дом ребенка, он не понимал, почему многие дети не умеют разговаривать. Это было странно.

      – Познакомьтесь, это Казик, – сказала толстая тетя с морковного цвета волосами, как у клоуна, что угощал детей на площади карамельками, приглашая в цирк. – Заметьте, совершенно домашний ребенок. Его родители умерли, – прошептала она одними губами, но Казик расслышал и заплакал.

      – Не плачь, маленький, – к Казику подошла старушка. – Посмотри, какая у меня би-бика. Твои папа и мама попали в рай, – прошелестела она, обнимая ребенка. – Рай – это там, на небе, – нянечка подняла глаза к потолку. – Ты знаешь что-нибудь о Боге?

      Казик пожал плечами.

      С этого дня он старался почаще расспрашивать о Боге, и узнал много полезного.

      Например, выяснил, что родители находятся в раю и постоянно наблюдают, как здесь, внизу, живет их Казик.

      – Они смотрят через дыру в облаке? – спрашивал мальчик, заглядывая в глаза доброй старушке.

      – Да, через облако.

      – А если небо в тучах, они меня видят?

      – Конечно, дорогой.

      – Наверно, у них там мощный телескоп. А если я в доме? Они через окно меня видят? А если окно закрыть?

      – Окно? – Бабушка задумалась.

      – Рентген через любую стену видит, даже через камень, вот такой огромный, – Казик показал руками размер предполагаемого булыжника.

      – Может, и рентген, – отмахивалась нянечка. Здорово отредактированная и осовремененная картина рая ей не нравилась.

      – А они скоро вернутся?

      – Они не вернутся.

      – А я, я могу к ним?.. – мальчик снова начал всхлипывать, глотая слезы и неотрывно смотря на бабушку.

      – Да, если будешь хорошим мальчиком, то, когда ты умрешь – боженька заберет тебя на небо.

      После этого Казик целую неделю был хорошим мальчиком, но почему-то не умер.

      Бледно-зеленые стены игровой комнаты казались серыми, все вокруг было серым – день и ночь.

      Ранний подъем сменяло умывание в очередь, затем нужно было взять свой стульчик и отнести его к столу. Тихий завтрак, теплый сладковатый чаек, которым наскоро запивают липкую кашу, и вон из-за стола.

      Маленькие и большие должны есть сами, потому что, хорошо это получается или не очень, а все лучше, чем, когда эту самую кашу в тебя всовывают. Ребенок давится, мерзкая жижа стекает по подбородку, липнет к щекам. Казик видел, как кормили малышей, и ему это не понравилось.

      Относить стул, умывать руки, есть ложкой – и все. Если умеешь это делать – ты молодец, если нет…

      И так день за днем, день за днем.

      Казик недовольно перевернулся на другой бок, спать не хотелось. Мальчик поднялся, и, стараясь никого не разбудить, подошел к окну, свет фонаря слабо освещал детскую площадку, на которую днем выводили гулять детвору. Скамейки, песочница, беседка, в которой днем любили играть девочки – все казалось таинственным и вместе с тем печальным…

      Казик хотел уже вернуться в постель, но тут ему почудилось в беседке какое-то движение, и он невольно прильнул к стеклу.

      Так и есть, из